Делай все наоборот

К милиции мы не рискнули подкатывать на краденой машине. У нас и так неприятностей хватало, поэтому оставили ее у ворот дома Лешего, а дальше пошли пешком. Окна милиции были темны. Непонятно, где дежурный и есть ли он там вообще. Лезть на дерево в этот раз не было необходимости, так как ключи от всех дверей у нас были. Поэтому мы просто по мере необходимости подбирали ключи и по очереди отпирали двери. Так мы добрались до второго этажа и остановились, прислушиваясь. Было подозрительно тихо, но тогда нам это в голову не пришло, мы просто поздравили друг друга с удачей.

Открыв дверь кабинета Никитина, мы разделились. Я бросилась к обожаемому фикусу и припрятанным в нем паспортам, а Мариша к сейфу. Ей, видите ли, надо было еще раз посмотреть какие-то бумаги, что-то в них заинтересовало ее. Как раз в тот ужасный момент (который я не забуду до конца своих дней), когда Мариша отпирала дверь сейфа, в комнате зажегся свет. После темноты он показался нам просто ослепительным, от резкой боли мы зажмурили глаза. Сквозь прищуренные веки мы заметили, что на нас надвигаются темные силуэты, и это было последнее, что мы запомнили в этот вечер.

Я открыла глаза и удивилась темноте, которая нас окружала. По моим представлениям, мы должны были сейчас сидеть перед разгневанным дежурным и отвечать на его вопросы, а он должен был заносить наши ответы в протокол допроса. Вместо этого я лежала на холодном полу, а этот самый дежурный явно отлынивал от своих прямых обязанностей, им тут и не пахло. И вообще, вместо уютной и светлой комнаты для допроса, которую, как я считала, мы своими подвигами заслужили, я валялась в сыром подвале.

Стоило мне немного очухаться, и моя деятельная натура взяла свое. Я начала энергично вертеть головой, как единственной послушной мне частью тела, во все стороны. Встать я не могла, руки и ноги почему-то отказывались шевелиться, а все тело задубело. Повертев немного головой, я обнаружила поодаль от себя Маришу, беспечно расположившуюся на груде битых кирпичей. Я попробовала пошевелить ногой, у меня это не получилось, зато раздался голос Мариши:

– Слава богу, ты пришла в себя!

Я повернула голову в ее сторону и увидела, что она пытается приподняться с земли. Руки у нее были стянуты за спиной, но ноги в отличие от моих были свободны.

– Давай оставим сантименты на потом, – предложила я. – Иди сюда и развяжи мне руки. Будущее покажет, стоит ли тебе радоваться, что я пришла в себя.

После нескольких безуспешных попыток Марише удалось ослабить веревку на моих запястьях. Потом я развязала ее, а затем мы вместе принялись возмущаться, как с нами обошлись.

– Как мы тут очутились? – первым делом, после того как стряхнула с себя путы, поинтересовалась я.

– Ты разве ничего не помнишь? – удивилась Мариша. – Ребята нас скрутили, когда мы вломились в кабинет Никитина. Удивительный город, казалось бы, милиция – это самое безопасное место, если за вами гонятся бандиты, но тут, видно, все наоборот.

– А как они туда попали?

– Да очень просто, прошли за нами – и всех делов.

– В милицию? – поразилась я.

– А чего им бояться? – пожала плечами Мариша. – У них в милиции свой человек имеется, а может, и не один.

– Никитин?! – во второй раз удивилась я.

– Совсем наоборот. Это он подозревал, что в его отделе завелся стукач, я обнаружила это среди его бумаг в сейфе. Тут совсем другой человек действует, только непонятно, кто это может быть.

– Ладно, – нетерпеливо прервала я. – Ближе к делу, ты знаешь, где мы?

– Откуда? – удивилась Мариша. – Мне, как и тебе, сразу же дали по кумполу, и я отключилась на пару часов. Однако скажу тебе, что люди, которые так небрежно обращаются с хрупкими девушками, не остановятся ни перед чем. Поэтому нам надо выбираться отсюда, и побыстрей.

Сказать это было легче, чем сделать. Мы находились в подвале какого-то дома. Тут стояли и валялись старые вещи, пустые ведра с остатками засохшей краски на стенках, малярные кисти и мешки с остатками шпаклевки. Пол был залит бетоном, и мечтать о подкопе даже при наличии лопат было нечего. Окна тоже отсутствовали, а дверь была сплошь обита железом и крепко заперта снаружи.

– И куда нам теперь? – заскрипела Мариша, сама же и предложившая как-то побороться за свои молодые жизни.

Мы перевернули вверх дном весь подвал, ничего не нашли, зато согрелись. Присев на один из многочисленных мешков с цементом, которыми было завалено все свободное место в подвале, я уставилась прямо на стену перед собой. На ней висел плакат, призывающий хранить деньги в банке. Так как денег у меня никогда не находилось столько, чтобы их стоило хранить в банке, а если и заводились, то банки уж сами заботились, чтобы их снова не стало, поэтому, повинуясь внезапно возникшему желанию, я подошла к стене и сорвала с нее раздражающий меня плакат. Под ним в лучших сказочных традициях оказалась дверца.

– Здорово! – восхитилась Мариша.