Делать мнение: новая политическая игра

Каждый манифестант, - речь здесь идет о студенческих выступлениях 1986 года, немного напоминает Фабрицио*, попавшего на поле битвы при Ватерлоо, в том смысле, что он может иметь всего лишь частное видение развития событий: он видит лишь только то, что находится рядом с ним ("Я шел во главе демонстрации и потому не мог видеть всего происходящего", - заявляет, например, руководитель студенческой демонстрации), при этом вовсе необязательно, что он понимает все то, что видит. (Так, например, членов студенческой службы порядка, которые во время столкновений с представителями конкурирующей манифестации спрятались за полицейскими кордонами, некоторые манифестанты искренно считали провокаторами, охраняемыми полицией). Особенно чутко этот руководитель реагирует на все более или менее обоснованные слухи, распространяющиеся среди манифестантов (не случайно члены студенческой службы порядка должны пользоваться специальным кодом, позволяющим идентифицировать информацию, поступающую именно от этой службы). Когда 4 декабря 1986 года в 17.30 на площади Инвалидов начались жестокие столкновения между несколькими сотнями молодых людей, о них практически никто из манифестантов ничего не знал, а первые газовые атаки полиции, начавшиеся около 20 часов, многие приняли за "фейерверк".

Казалось бы, что "охватить" все могут только журналисты, поскольку они являются профессиональными зрителями, и их ремесло состоит как раз в том, чтобы "освещать события", располагая для этого не только информацией, полученной от организаторов, но и техническими средствами, позволяющими наиболее полно отслеживать ход событий (к их услугам репортеры на мотоциклах, фотографы, передвижные установки с аппаратурой, магнитофоны, радиотелефоны и т.п.), а также взглянуть на них с высоты (с помощью вертолетов). Тем не менее, даже журналисты не могут увидеть всего, настолько этот тип события является результатом тысяч действий, в разной мере/230/

* Фабрицио - главный герой романа Стендаля "Пармская обитель"

согласованных и контролируемых даже тогда, когда речь идет об организованном шествии, не говоря уже о более стихийных манифестациях. При объективистском описании этого события упускается наиболее специфическая цель такого типа коллективного действия, которое по самой своей сути не может быть охвачено полностью, а именно борьба - в первую очередь между группой, проводящей манифестацию, и прессой - за навязывание определенного видения события. Когда, как это было в случае выступлений студенческой и школьной молодежи, движение недостаточно понятно самим его участникам, когда оно сложно и неоднозначно, то главная задача любого самого простого описания манифестаций состоит как раз в том, чтобы навязать определенную интерпретацию этого движения. "У меня самого не было полного представления", - писал, например, через шесть месяцев после выступлений учащейся молодежи Алэн Деваке, который, однако, находился в центре событий. В своих Мемуарах он лишь старательно воспроизвел "единственную опубликованную попытку реконструкции событий, предпринятую Комиссией Сената по расследованию".

Часто журналисты вполне искренно дают описания, ориентация которых зависит от политической линии их газеты, путем отбора реально наблюдаемых сцен, происшествий или персонажей, или реально проведенных и собранных в ходе этих масштабных событий интервью. Это касается не столько фактов, сколько смысла и интерпретации таких социальных движений (Чего хотят манифестанты и каково реальное их единство? Что конкретно представляют организаторы движения протеста? Можно ли назвать ту или иную манифестацию "успешной" или "неудавшейся"? Каково значение события? И т.д.). Безусловно, существуют определенные ограничения в том, что можно сказать и написать*, тем не менее то, сколько-нибудь убедительное происшествие, в большинстве случаев делает возможным самые противоречивые описания и анализ. Случается, что причины и проведение некоторых манифестаций практически не дают повода для такой чисто символической борьбы, которая может привести к производству крайне противоположных точек зрения (таково, например, большинство обычных профсоюзных манифестаций за повышение заработной платы). Однако есть и такие непредусмотренные манифестации (как, например,/231/

* Здесь можно вспомнить печально известную передовицу Луи Пауэлса, появившуюся в Фигаро Магазин 6 декабря (т.е. на следующий день после гибели одного студента), которая вызвала всеобщее осуждение, вынудившее автора отказаться от своих слов о "ментальном Спиде".