Делать мнение: новая политическая игра

Политологи считают, что они способствуют прогрессу демократии и напоминают, что институты общественного мнения не существуют в авторитарных режимах. На самом деле демократии сегодня угрожает не столько тоталитаризм, которым пугают политологи, сколько демагогия и цинизм, росту которых самым непосредственным образом способствует практика опросов. Опросы, которые проводятся перед выборами и которые за несколько недель до голосования определяют соответствующие позиции кандидатов и поддерживающих их социальных категорий, безусловно, помогают рационализации стратегий различных кандидатов в их предвыборных кампаниях. Однако, в еще большей мере, они поощряют манипулирование, которое и без того прочно вошло в политическую логику. Когда не существовало изучения общественного мнения, позволяющего узнать, чего хочет электорат, политики более доверяли своим убеждениям, которые служили им "внутренним компасом'", психологической поддержкой на индивидуальном уровне и политической программой. Когда сегодня политологи и специалисты по опросам - наподобие специалистов по маркетингу - продают свои услуги, чтобы с помощью изучения мнения определять наиболее "ходовые" среди избирателей темы и помогают политикам в выработке их политического дискурса, который чаще всего имеет значение лишь на протяжении избирательной кампании, то они, тем самым, развивают у политиков необходимость соблазнять и придают приоритет спросу - такому, как его фиксируют опросы - над политическим предложением. Вместо того, чтобы разъяснять политические дебаты и ставить настоящие проблемы, политологи способствуют фабрикации предвыборных кампаний, похожих друг на друга, поскольку они строятся на основе одних и тех же опросов, и одним и тем же озабочены. В результате, не дают возможности лучше понять отношение к политике различных категорий избирателей, позволяет лишь лучше понять, как их "поймать". А периодическое разоблачение той же прессой этих демагогических практик в конечном счете подпитывает этот скрытый антипарламентаризм, который может послужить трамплином для демагогии, представляющей гораздо большую угрозу демократии.

Конечно, социальные науки находятся не совсем вне политики. Но они должны быть науками политики, то есть науками, не "ангажированными" в политическую борьбу в узком смысле слова, а позволяющим лучше ее понять. Социальные/280/ науки принадлежат научному полю с его собственными императивами, а не полю политики. Социологический анализ должен помочь увидеть по-другому то, что нам слишком привычно для того, чтобы быть увиденным по-настоящему, и попытаться раскрыть политическую игру как бы извне. Еще Монтень сказал: "Привычка притупляет наши суждения" [3]. Социология должна по возможности продвигать вперед сложное рефлексирующее видение социального мира и способствовать "отвыканию", что позволяет выделить в качестве объекта собственно категории нашего чисто социального восприятия политики.

"Расширенное доминирование"

Социологический анализ становится все более необходим политике по мере того, как системы доминирования все более и более усложняются. Сила того, что постепенно сложилось при том, что этого никто открыто не предполагал и не желал, заключается во множестве сложившихся перекрещивающихся форм доминирования. Известно, что этнологи в отношении матримониальных обменов противопоставляют системы ограниченного обмена (некое племя А отдает своих женщин племени В, которое в свою очередь отдает племени А своих женщин) системам расширенного обмена (племя А отдает своих женщин племени В, которое отдает их племени С и т.д.) Эта модель циркуляции женщин является в высшей степени общей моделью, которую можно применить к циркуляции других видов благ (хвалебные рецензии книг в прессе, комплиментарные сноски, циркуляция межпоколенческих благ, системы социального и пенсионного обеспечения и т.п.) Расширенный обмен в других областях - удлинение цикла легитимации (А хорошо отзывается о В, который хорошо отзывается о С и т.д.) трансформирует способ доминирования, создавая социальные пространства, которые слишком обширны для того, чтобы они были полностью подвластны отдельным социальным агентам. Но расширенный обмен вводит разделение труда по доминированию гораздо более эффективное, чем любой централизованный контроль, который носит слишком очевидный и принудительный характер и потому не может длиться долго. "Взаимопроникновение" планов и действий людей может вызвать трансформации и создать структуры, которые никто никогда не планировал и не создавал, - писал Норбер Элиас. "Взаимозависимость" между людьми порождает специфический/281/ порядок, порядок более имперский и более принудительный, чем желания и мотивации лиц, которые его возглавляют [4].