Деление клетки

— Нет, — соврал я.

— Смотри. У нас там люди приличные живут. И шума не любят. Жаловаться любят и в милицию звонить. Ты же не хулиган? — доверчиво допытывалась она.

Стоит и курит. Такая толстая, кажется, глаза у неё прямо из щёк растут. А щёки все в родинках уродливых. Вкуса у неё нет: одета в высокие блестящие сапоги и какую-то куртку с пёстрым искусственным мехом.

Я молча взял ключ и пошёл. На вокзале толпились люди. Одни ждали поезда, другие — только приехавшие, осматривались по сторонам, куда это нас занесло? Похожи на спящих котят, которых разбудило землетрясение. Не могут понять, что происходит, осторожно по земле ступают. Несут с собой сумки. И постоянно проверяют замочки на сумках и оглядываются по сторонам, не крадётся ли кто сзади, чтоб обокрасть их или просто вред нанести. Человек ждёт боли, вреда и насильственной смерти. Ну кто, скажите, будет ждать любви на вокзале. Охранники курят по углам. Пьяницы бухают в буфете. Стоят за высокими столами. Под столами у них клетчатые сумки. Лица небритые.

На столе — бутылка водки и нехитрая закуска с запивоном. Ждут ли они поезда? Или каждый день сюда приходят ради тепла и выпивки?

Пока я добрался, весь промок. И сумка моя промокла. Хотя в сумке ничего и нет, так, пустяки — свитер, рубашка, книги и пара консервов тунца, свинины и паштет. Консервы всегда с собой беру. Консервы — гарантия того, что ты не будешь шататься голодным, даже если останешься вообще без денег. Даже если тебя обворуют или убьют. Консервы никто не забирает. Консервы — как билет до дома, как паспорт, как очки близорукого.

Дом, в котором моя комната, — чётырёхэтажная коммуналка, на первом этаже кафе-бар задрипанный, называется «У Миши». Я зашёл внутрь. Никого нет. Ни одного посетителя. Время — обед. Дождь не прекращается. Официантка за баром кроссворд разгадывает. Перед тем как прийти на новое место, в новую комнату, на новую работу или же к зубодёру, я всегда люблю отсидеться где-то часика полтора. Перевести дыхание и собраться с мыслями. Остудить пыл. Это меня всегда успокаивает.

Я слышал, что адмирал Нельсон перед боем залезал в гроб и там лежал немного. Чтоб отдохнуть.

Наверно, то же самое и со мной. Столы в кафе-баре «У Миши» липкие и грязные, со вчерашнего дня неубранные. Возможно, их вообще ни разу не вытирали. На стенах кое-где грибок зелёный проступает. Пара бильярдных столов — бархат зелёный на столах, потертый и залитый пивом. Воняет табаком и хлоркой. Я попросил пива, и официантка, отложив кроссворд, нехотя, лениво принесла мне бокал тёплого, кислого пива. Я выпил половину и дал ей десятку. Она сказала: еще пять нужно. Я дал еще пять.

Поднялся по лестничной клетке на третий этаж. Один ключ от главной двери в коридор, другой от комнаты.

В комнате — сыро и холодно. На подоконнике вода, из окна просачивается дождь. На стене, над кроватью висит маленький ковёр с бахромой, на ковре — девочка, олени, лес и домик. Девочка кормит оленей. И поит их. Я кинул сумку и завалился на кровать. Прямо в мокрой одежде. Обувь снял. Раздеваться сил не было.

Проснулся поздно ночью. Темень. Только фонарь за окном светит бледный и кое-как комнату освещает. Дождь всё льёт. Одежда на мне во время сна высохла. Штаны немного мокрые внизу и грязью заляпанные.

На кухне сидели он и она. Они шептались и пили вино из железных кружек. У них был сыр и что-то еще, напоминающее шнурки коричневого цвета. Так я и познакомился с ними. Они казались необычными людьми, со странностями, коих раньше мне не доводилось встречать. Я говорю «странные» и задумываюсь. Ведь я тоже странный.

Пришло время рассказать немного о себе.

Я родился в селе, там и вырос. Чем занимался в детстве и юношестве? Пас коров, коз, помогал матери варить сыры. Собирал помидоры и копал батат. По пятницам ходил в клуб слушать, как один мужик, калека без ног, играл на гитаре и пел песни Высоцкого и Цоя. Все плакали. Из жалости к нему. Что он такой хороший. Так хорошо поёт, играет и ног не имеет. А он этим пользовался. На жалость давил. Коварный тип. Целыми днями бухал самогон сельской и ел досыта, спал до обеда и баб, говорят, имел, калека, а по пятницам давал концерты.