Деление на ноль

— А он рассказал, из-за чего мы с ним сразились? — уточнил Кольбер и продолжил, не дожидаясь ответа. — Когда я выхватил из пылающего дома чудом уцелевшего ребенка, девочку, Менвиль напал на меня. Я сразил его и бежал, унося с собой ребенка, единственного уцелевшего из той деревни, насколько мне известно.

Пауза. Рука с клинком опустилась, выронила его, потом нож, лязгнувший в падении о клинок.

— Нет, нет, этого не может быть! Нет, это… это… это…, - голос незнакомца утратил шипение.

Кольбер обернулся, и увидел, что на него наставлен пистолет. Руки Агнес, сдернувшей маску, тряслись и ходили ходуном, на лице борьба противоречивых чувств.

— Значит, это была ты, — просто сказал Кольбер. — Убей меня, Агнес, ты имеешь на это полное право.

— Ты… ты…, - Агнес задыхалась.

Она пыталась уверить себя, что Кольбер лжет, чтобы спастись, но не получалось. Она помнила море огня, крики заживо сгорающих людей, кошмар из детства, до сих пор преследующий ее во снах. Помнила огромных людей, жгущих все вокруг, и знала, что кто-то вынес ее из Англетера. И это точно был не Менвиль, тот до последнего желал Агнес сдохнуть и жалел, что ее не добили тогда.

— Да, я командовал отрядом, что сжег Англетер, — повторил Кольбер, — и я искренне раскаиваюсь в том поступке. Даже двадцать лет спустя чувствую, что не искупил своей вины, и все же не могу переступить клятву и убивать других, пусть даже это враги Тристейна. Убейте меня, шевалье, я заслужил это, как и Менвиль. Не знаю, как вы убили его, он был сильным магом Огня, но вам точно не составит труда убить меня.

— Нет, нет, я не могу, она не знает, она не поймет, — бормотала Агнес, трясясь все сильнее.

Пистолет ходил ходуном, но Кольбер стоял спокойно, ощутив, обретя внезапно душевное равновесие. Расплата за содеянное была близка, но Агнес внезапно отбросила оружие, как будто то жгло ей руку, и выбежала из развалин с отчаянным криком, фактически воем.

Кольбер постоял еще и со вздохом пошел подбирать посох.

Глава 22 в которой наконец снова появляются Борисов и его женщины

Королева Тиффания внимательно и выжидающе смотрела на стоящего перед ней лучшего врача Альбиона, дипломированного мага Воды, Стендаля Абрамсона, шевалье Мюниха и барона Розенфельда. Пожилой, седой гигант, в руках которого врачебная сумка смотрелась игрушкой, мыл эти самые руки, ловко манипулируя водой, доставаемой из воздуха.

— Прошу прощения, Ваше Величество, привычка, — сказал Стендаль. — Очень помогает в борьбе с заразой.

— Разве магия Воды не лечит болезни? — удивилась Тиффания.

— Конечно, Ваше Величество, но если соблюдать простые правила, то нужно будет тратить меньше магии на лечение каждого больного, и можно помочь большему количеству людей. А со временем просто входит в привычку, от которой уже не отделаться, благо магия всегда под рукой. Прошу прощения, я отвлекся.

— Ничего страшного, — мягко улыбнулась Тиффания. — Итак?

— Это чудо, Ваше Величество — твердо ответил Абрамсон. — Так как я сам вел лечение оябуна с самого начала, могу твердо утверждать — это чудо.

— С чем оно связано, как вы считаете?

— С тем, что организм Аргуса Филча лечил сам себя, непрерывно, а моя магия Воды и проведенные две операции лишь помогали процессу выздоровления. Как будто у него внутри заработала своя магия.

— Он был когда-то магом, — задумчиво кивнула Тиффания.

Припомнился ей и фрагмент рассказа Аргуса о сражении с Темным Лордом, желающим получить бессмертие, и чем все это обернулось. Могло это повлиять? Вполне. Почему выяснилось только сейчас? Так раньше Аргус и ран особых не получал. Или это связано с проклятием? В любом случае, какая разница, подумала Тиффания, главное, что он выкарабкался, сумел, выжил. Даже чудо-исцеления не хватило бы, если бы Аргуса не доставили скорейшим образом в Лондиниум и не начали лечить лучшие врачи — маги Альбиона.

Три недели… нет, неделю на грани, потом еще неделю робкой надежды, и только в последнюю неделю врачи стали говорить, что Аргус выживет. Нет, нет, все было сделано правильно, и Тиффания так и сказала.

— Без вашей помощи он бы умер, и я, мы все признательны вам, доктор Стендаль.

— Я был только рад послужить Альбиону и вам, моя королева, — поклонился в ответ маг Воды.

— Вас ждет щедрая награда.

— Мне достаточно вашей улыбки, Ваше Величество, тем более, что оябун уже пообещал выполнить любое мое желание.

— И чего вы пожелали? — с искренней непосредственностью спросила Тиффания.

— Отдельную детскую больницу и приют в Лондиниуме, под патронажем короны, — твердо ответил Стендаль.

— Правда, детская больница? — Тиффания утерла невольную слезу.

— Правда, правда, — проворчал Борисов, почесываясь и осторожно ступая босыми ногами по толстому ковру спальни. — Дело нужное, а раз у человека душа болит за детей, значит, будет делать на совесть. Наверное.

Он неуклюже подошел к окну, не замечая, что Тиффания смахнула еще одну слезу.

— Всем казалось, что ты умрешь, когда тебя привезли.

— Да, бывала в моей жизни и такая хуйня, — грубо ответил Борисов.