Деление на Ноль

– Как тебя зовут, мой ученый друг? – поинтересовался я. – А то невежливо получается: ты знаешь, кто я, а про тебя известна только фамилия – Джефферсон. Разве друзья не зовут друг друга по имени?

– Томас…

– Отлично, Томас, – я изобразил на лице искреннюю улыбку, поймав себя на мысли, что моя разбитая физиономия вряд ли внушает дружелюбие, – в лаборатории есть «тревожные» кнопки?

– Только телефон и дверная сигнализация, – Томас закашлялся, хватая ртом воздух, – но на двери сигнализация отключена: я ждал Йозефа…

– Как включить сигнализацию изнутри? – продолжил я.

– Вон тот красный рубильник на шкафу, – посеревшими губами ответил Томас.

– Есть второй выход из лаборатории?

– Есть выход на грузовой транспортер на втором ярусе ангара…

– Пока ты говоришь правильно. – Я направил на него ствол и, отняв руку с ножом от шеи, быстро перерезал шнур телефона.

Но Томас и не думал сопротивляться: он лишь завороженно следил за моими действиями.

– Где Сергей Морозов? – снова задал я вопрос.

– Внизу, справа от лестницы есть караульное помещение, – бесцветным голосом отозвался ассистент покойного доктора, – я думаю, он должен быть там, в камере.

– Покоя не дает аббревиатура на вашей двери, – меня поглощало любопытство, – как она расшифровывается?

– Ну… это… лаборатория «Сноу Дэн» номер один… – Он удивленно посмотрел на меня.

– Значит, ваш объект называется «снежная берлога»?

Тот кивнул.

– Оригинально, – хмыкнул я, – кто тут главный?

– Полковник Эрих Штойтэ…

– Это он звонил сейчас?

– Да…

– Сколько человек на базе?

– Я не знаю точно…

– Томас, ну мы же друзья, – сдавил я снова его горло.

– Примерно человек триста, триста пятьдесят, – просипел он, – я действительно точно не знаю…

– Хорошо, – кивнул я, – я тебе верю, Томас. А теперь главный вопрос: где мой чемодан?!

– Он здесь, здесь, – затряс головой Джефферсон, – он подготовлен к вскрытию в гермоколбе…

– Иди показывай, – я поднял его за ворот халата и, немного встряхнув, поставил на ноги, – на всякий случай буду держать свой артефактный ножик в районе твоей печени. Это не потому, что я тебе не доверяю, это просто потому, что тайн между друзьями быть не должно!

Он побрел куда-то вправо, и тут выяснилось, что в лаборатории есть небольшой карман с каким-то пьедесталом, опутанным проводами.

В центре стоял, укрепленный массивными кондукторами, стеклянный цилиндр с металлической крышкой сверху.

Внутри цилиндра горел яркий свет, и красовался блестящий оцинкованный чемоданчик, предмет желаний многих вокруг.

Сквозь стекло у самого основания цилиндра торчали толстые резиновые перчатки, герметично встроенные в корпус.

Такого я еще не встречал – это, видать, для работы с опасной средой!

– Должен вас предупредить: в гермоколбе закачан инертный газ под давлением.

– Значит, нужно его откачать, – подсказал я ему очевидную идею.

– Но его опасно стравливать быстро…

– Значит, мы погибнем с тобой рука об руку, Томас, как и подобает лучшим друзьям, – с пафосной грустью изрек я, по-приятельски положив руку ему на шею, и ткнул пальцем сзади.

Томас аж подпрыгнул на месте.

– Но поймите же…

– Я все понимаю, – успокоил я его, – ты неглупый мужик, и уверен, ты справишься. И учти, приятель: если начнешь предавать нашу дружбу, я успею активировать артефактную гранату «злоба Ангра». Это для того, чтобы мой чемоданчик не достался никому, кроме Зодиака, – он мне очень дорог!

Джефферсон как-то понурился, то ли и правда задача была трудной, то ли он действительно хотел выкинуть какую-то пакость.

– Помогите мне, – наконец изрек он своим бесцветным тоном, – вы повредили мне руку.

– К вашим услугам, Томас! – Я обхватил его шею. – Где нажать?

– Держите этот рычаг, чтоб он не шевелился, это привод ручного клапана…

Меж тем он щелкнул несколькими тумблерами, и на панели зажглись тревожные красные индикаторы, а я чуть сильнее изобразил своим захватом тугой галстук.

– Я делаю ровно то, что вы просили, мистер, – в его голосе появились нотки паники и раздражения.

– Разве я вас в чем-то упрекаю, Томас? – ответил я как можно более невозмутимо.

Раздался гул скрытых насосов, и тихое шипение: рычаг в моей руке дернулся, но я его удержал.

Может ли ассистент доктора-садиста пожертвовать жизнью ради провала моей миссии? В теории ответ: «Да».

Возможно, он еще больший фанатик своих фантазий в науке. Вся надежда только на эгоизм, трусость и, возможно, самое важное – опасение, что моя выдуманная граната Ангра действительно уничтожит редчайший загадочней артефакт.

– Вам удалось узнать что-нибудь про содержимое кейса? – решил я разрядить напряженное молчание светской беседой.

– Только то, – механически ответил Джефферсон, – что содержимое имеет биологическое происхождение, а внутри кейса повышенное давление и элементы питания. Думаю, там один из редчайших артов Древних, выращенный искусственно из биологической клеточной массы.

– Что же, это любопытно, – я внимательно следил за всеми движениями Томаса, – выходит дело, кто-то может такое растить?

– Совершенно верно, – осторожно поморщился тот при слове «растить».