Дельфийский оракул

– Велел я вновь снарядить корабль, и верные люди мои, которых я почитаю за братьев, сели на весла. И вот – стоило перу соскользнуть с моей ладони, как поднялся ветер. Наполнил он парус и понес нас через морские просторы. Много дней плыли мы, и море было гладким, как зеркало, и ветер силен был, но не страшен. Понял я, что сами боги услышали сердечный мой крик и смилостивились над нами. Привел нас ветер к этому берегу, о котором прежде не слышал я. К тебе, благородный Кей, и к твоей дочери.

Так говорил юный царевич, и взор его был устремлен лишь на Лето. Не видел никого и ничего Лай из рода Кадма, только одно лишь ее лицо, столь прекрасное, что невозможно было никак насмотреться на него.

Страх терзал его душу.

Вдруг отвернется от него Лето, вдруг поднесет ему белую перепелку, как подносила ее многим иным своим женихам? Или суровый Кей, хмуривший брови, не пожелает породниться с сыном Ладбака, ведь нет у того ни славы, ни богатства – ничего, кроме корабля и людей, верных ему?

Дал себе слово Лай, что не покинет острова без Лето. Сама идти не пожелает – так он ее силой возьмет. Ведь героям многое дозволено. А Лай из рода Кадма мнил себя героем.

Просто еще не выпадало ему случая проявить свою силу.

Только напрасны были его страхи – принял Кей гостя, как дорогого родича, пир устроил, созвав всех. И самый последний раб нашел на том пиру место. Лилось вино во славу богов, и краснела, дрожала Лето, встречаясь взглядом с тем, кому принадлежала душой.

Звенели струны кифар, и певцы прославляли красоту молодых.

Скоро, скоро поклонится Лето богиням, поднесет им в дар свои девичьи уборы, игрушки и многое из того, что оставит – ради новой жизни.

Скоро хлынет на камни кровь жертвенного быка, могучего и злого, из самой Гипербореи привезенного. И склонится Кей перед богами, прося лишь о доброй судьбе для своей дочери. А затем – грянет иной пир, свадебный. Разделят Лай и Лето хлеб. Поклонятся очагу. И переступят порог дома как муж и жена.

Ни у кого не было сомнений, что брак этот, благословленный свыше, будет крепким.

Уже видел Кей внуков, прекрасных, как Лето, и сильных, как Кадм. И непрошеная слеза – гордости ли, счастья ли – катилась по морщинистой щеке. Долго он ждал, но стоило того ожидание.

Пышным был свадебный пир.