Дельфийский оракул

Множество дорогих подарков поднесли молодым. Были здесь и золотые серьги, браслеты и пояса, украшенные драгоценными камнями. Были кувшины с вином – столь редким, что стоило оно дороже золота. Были стрелы и лук из тяжелого темного дерева, серебряными пластинами украшенный. Многие пробовали натянуть его, но никто не преуспел в этом деле, даже Лай.

Но лишь посмеялся он собственной неудаче:

– Норовистый конь лучше смирного. Норовистый лук – лучше покладистого. И лук, и конь к одной руке привыкнут, – так говорил он и вновь лишь на Лето свою глядел.

А гости смеялись, радуясь, что норов у жениха ласковый. Удержит его при себе Лето, очарует.

Кей же, помимо тканей, вина и золота, преподнес им серебряный кубок тонкой работы. Был этот кубок весьма тяжел и холоден, и не согревали металл его ни горячее солнце, ни теплые руки Лето. Взглянула она на дно кубка – и замерла: оттуда взирало на Лето чудовище – человек ли, лев дикий или же нечто иное, косматое, страшное, с выпуклыми глазами.

– Кубок этот принесла в мой дворец синеглазая Илия. Пятьдесят дочерей есть у морского старца Нерея, но видел я лишь одну, когда вышла она с сестрами на берег. Плененный ее красотой, уподобился я морскому богу и похитил Илию. Жила она в моем доме год. Ни в чем не знала обиды. Была она царицей здесь и на мою любовь любовью отвечала. Илия подарила мне дочь, столь же прекрасную, как и сама она. Но однажды испросила Илия разрешения навестить старого отца. Не мог я противиться ее желанию, хоть бы и неспокойно было на сердце моем.

Так говорил Кей, и все гости, затихнув, глядели на чашу, которую держала Лето. А она чувствовала, как наливается серебро чаши обжигающим холодом, как прилипает к ее рукам, тяжелеет.