Дельфийский оракул

Какие врачи? Неужели Лара болела? Нет! Ложь! Она лжет. Кому и зачем?

Затем, что дураков хватает и они сами виноваты в том, что их обманывают.

– Вот, позвоните. – Лара вкладывает в дрожащие ладони картонку. – Расскажите ей о себе. Анна Александровна не откажет. Она – добрый человек.

Женщина прячет карточку в кошелек, бормоча слова благодарности. Каждое слово – камень, который летит в Лару. И надо бы остановить ее, эту странную дурочку, рассказать, что тетка ее лжет, но Лара говорит совсем другое:

– И она не мошенница. Она не возьмет с вас ни копейки…

У Лары получается дожить до вечера, продолжая двигаться по этой, уже чужой колее жизни. И только дома – это все та же квартира, в которой не появилось ни одной новой вещи, – Лару прорывает. Она кричит и плачет, а тетка, устроившись в кресле с клетчатой обивкой, смотрит на нее.

Курит.

– Ну надо же, – говорит она. – Я уж было подумала, что ты характером в меня пошла. А до тебя просто доходит долго. Сядь!

– Они же… они болеют!

– Болеют, – согласилась тетка, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. – Смертельно. Неизлечимо.

– И ты… ты…

– Ты, Лара! Это ты продаешь им надежду. Все хотят жить. И все верят, что уж их-то смерть обойдет стороной.

Их было много. Лара никогда не отличалась хорошей памятью и теперь рада была бы забыть их всех – имена, лица.

Диагнозы.

– Каждый из них – глубоко в душе – уверен, что поправится. Мы лишь помогаем этой вере.

– И убиваем…

– Глупости, – голос тетки – металл. – Их убивает болезнь! И врачи от них отвернулись. Так что мы, определенно, ни при чем. Что же до финансового вопроса, то все справедливо. Надежда стоит дорого.

– Я не хочу больше…

– Больше и не надо. Мы и так слишком долго занимались этим. – Тетка подала ей пепельницу, приказав: – Уберись.

И Лара подчинилась. Она четко осознала, что, при всем своем желании избавиться от тетки, у нее не хватит духу уйти.

– А если вдруг твоя очнувшаяся совесть приведет тебя в полицию, то учти, что сядешь за мошенничество ты. Я сумею договориться.

И это было правдой.

Тетка подошла, обняла Лару, прижала ее к себе и мягко произнесла:

– Успокойся, деточка. У нас с тобой все будет отлично. Я придумаю что-нибудь новенькое… ты же помнишь, дураков на наш век хватит.

Всю ночь Лара проплакала.

День она продержалась, выполняя какую-то муторную, ненужную работу. К вечеру напилась. Стало легче. Спокойнее. И все эти люди, больные, неизлечимые, ушли из памяти.

– По матушкиным стопам собралась? – Тетка не выразила ни малейшего удивления. И не возмутилась. – Ну-ну. Вспомни, куда матушку ее привычка завела.

– Я… я не хочу… как ты… людям врать…

– Да неужели? А жить как собираешься?

– Я… п-ду р-работать.

– Куда? – поинтересовалась Анна Александровна. – Ты же ничего не умеешь, деточка. Только, как ты выразилась, врать людям. А содержать тебя я не обязана.

И что Ларе оставалось делать? Нет, она попыталась уйти – совершила «побег» на старую квартиру. Квартире требовался ремонт, а Ларе – работа, но и с тем, и с другим оказалось сложно. Деньги таяли, а к заветному банковскому счету Лара не решалась прикоснуться.

Да и вообще, оказавшись наедине с собой, она осознала, насколько не приспособлена к этой жизни.

Ей нужна была помощь.

И – тетка.

Анна Александровна приняла блудное дитя обратно, не сказав ей ни одного дурного слова. Напротив, она была рада Ларискиному возвращению.

– Ты вовремя, милая, – промурлыкала она, обняв племянницу. – В нашей жизни грядут большие перемены. Мне удалось устроить нас обеих в приличное место. Больше никаких болезных…

В «Оракуле» Ларе понравилось. Она почти и не лгала, рассказывая клиентам о них же – информацию собирала служба безопасности. Еще Лара раскидывала карты, чистила ауру и сочиняла предсказания, туманные, но хорошие, ведь люди любят, когда звезды к ним благосклонны. Пожалуй, можно было сказать, что Лара нашла свое место в жизни. Вот только счастье это длилось недолго. Тетка ее обманула!

Нет, она не втягивала Лару ни во что такое, оставив ей маленький кабинет и поручая не самых важных клиентов. И если бы Лара не провела столько времени рядом с Анной Александровной, если бы она не знала, на что надо обращать внимание, в жизни бы не догадалась о происходящем.

Так было бы лучше. А теперь – что? Куда Ларе деваться?

Молчать?

Заговорить? И тогда ее посадят, как соучастницу… или убьют… или сделают еще что-то страшное, страшнее смерти! И Лара попыталась привыкнуть. Она уговаривала себя, что никак – лично – не связана с происходящим. Руки ее чисты, и совесть тоже. И если так, то зачем рисковать?

Легче не становилось. Только если немного выпить.

– Смотри, – предупредила ее Анна Александровна, когда Лара впервые явилась на работу с похмелья. – Здесь с тобой нянчиться не станут. Не будь дурой! Используй момент.

Лара не могла.

Что-то мешало ей переступить через эту, последнюю, черту. И сейчас, глядя в зеленющие кошачьи глаза новенькой, Лара попыталась предупредить ее.

– Ты… – Язык у нее заплетался. Лара столько сегодня говорила и, наверное, подошла к самому краю. И тетка разозлилась.

Что теперь будет? С теткой? С Ларой?