Дельфийский оракул (СИ)

Поняв, что все её действия ни к чему не приведут, девушка встала и постаралась сделать наиболее высокомерное лицо. Она вдруг подумала, что не может доверять тем, кому могла бы доверять в своей реальности. Возможно даже Дамблдору. Здесь всё иначе и пути к спасению нужно искать не через тех, от кого следует ожидать помощи. Ещё чего доброго Волдеморту станут доступны её мысли, а, пожалуй, единственным и самым счастливым обстоятельством в этой ситуации было то, что оклюменция Тёмной Леди перешла и ей, иначе всё было бы кончено ещё в Дельфах. С Лили же и Снейпом явно было что-то не то, одинаково обладая оклюменцией, муж и жена скрывали что-то важное, что-то, способное помочь Гермионе. Реакция на вопрос о старом волшебнике всё объясняла. Желание докопаться до истины стало зарождаться в сердце девушки, по каплям наполняя его как бокал. Но сейчас был неподходящий момент для этого.

— Вы можете идти… — она достала палочку — Лили…

Та, повернувшаяся было, чтобы уйти, вновь откликнулась на своё имя, взглянув на свою госпожу, и застыла на месте от попавшего в неё невербального заклинания. Взгляд женщины расфокусировался, но вскоре вновь пришёл в норму. Она удивлённо огляделась.

— Моя госпожа, вы звали меня?

Гермиона улыбнулась одними уголками губ.

— Нет. Я передумала. Всё в порядке. Вы можете идти.

Во второй раз за последний час дверь закрылась за матерью Гарри. Девушка долго смотрела на то место, где та только что стояла, а после вернулась к кровати и легла. В её душе царила пустота, как после прошедшего урагана. Она ничего не чувствовала и не замечала. Белая дымка сна быстро окутала её и увлекла в мир грёз и фантазий. Сны были странными и очень яркими. Гермиона сидела в белом балахоне в центре огромного дворцового зала, а вокруг неё ходил светловолосый Аполлон, смеясь божественным смехом и метая молнии из небесно-голубых глаз.

========== Глава 3. Тёмная Леди. ==========

***

Лунная дорожка едва освещала комнату. Средь разбросанных вещей и смятых одеял ярко выделялись силуэты мужчины и женщины. Тени блуждали по их телам, смягчая очертания и сглаживая движения. Она сидела на нём, двигаясь в ритме, который этой ночью придумала сама. Его руки держали тонкую талию, поглаживая указательными пальцами ложбинки на пояснице. Тёмные волосы женщины легко касались плоской, почти впалой мужской груди. Она гладила себя, усиливая наслаждение. В какой-то момент её спина изогнулась, женщина запрокинула голову назад и вскрикнула одновременно со своим любовником…

Он расслабился и убрал руки за голову. Она засмеялась безумным и в то же время сексуальным смехом. Её красные губы растянулись в улыбке, а чёрные глаза загорелись неподдельной игривостью и даже нежностью. Женщина манерно вскинула руку и положила её на грудь мужчины, начиная вести от шеи к низу живота кончиками пальцев, с чёрным лаком на ногтях. Мужчина же резко перехватил её запястье, стараясь причинить боль, и встал, столкнув женщину с себя на другую сторону кровати. Она мягко упала на подушки, перевернулась и обиженно надула губки.

— Ещё очень рано, Том.

Он начал одеваться. Черты его змееподобного лица и худого тела ярко проступили в лунном свете. Волдеморт стоял спиной к кровати. В красных глазах блеснул недобрый огонёк.

— Напомни мне, Беллатриса, когда я разрешил тебе называть меня по имени?

Лицо волшебницы скрывала тень, потому невозможно было различить, что именно она чувствует. Бэлла не ответила. Тёмный Лорд тоже хранил молчание до тех пор, пока не застегнул последнюю пуговицу мантии.

— Я дал согласие на брак Тёмной Леди и твоего племянника, тебе уже известно?

— Н-нет, мой Лорд, я ничего об этом не знаю.

— Странно — Волдеморт не умел шутить, но сейчас его голос стал тише и опаснее — я полагал, Люциус не пренебрежёт такой возможностью растрезвонить всем о своей удаче.

Беллатриса промолчала.

— В связи с этим… — он повернулся, устремив взор красных змеиных глаз на неё — я отправляю Родольфуса в Бродфорд.

— О — женщина улыбнулась и подалась вперёд. Блики света озарили её лицо, скрадывая жёсткость его черт — так значит у нас будет больше времени?

Тёмный Лорд удивился.

— О чём речь? Ты едешь с ним, Беллатриса.

В глазах его любовницы погас живой огонёк, обнажая оставшееся там безумие.

— Ты…ты высылаешь меня?

— Да, если тебе будет угодно это так называть. Ты должна понять, мы породнимся, а это значит, что брак моей дочери не должен быть опорочен нашей связью.

— Вот как…

— Да, и ещё…ты помнишь тот день, когда я разрешил тебе быть здесь со мной?

— Д-да, мой Лорд…это был лучший день в моей…

— Я сказал тогда, что мимолётный проблеск любви, хоть какая-то надежда на это в твоих глазах, и ты больше никогда не зайдёшь сюда — перебил он её.

В его голосе не было гнева, или жестокости, но там таилась угроза, та самая, которую только Тёмный Лорд мог вкладывать в свои даже самые тихие слова.

— Н-но, мой Лорд — губы Беллатрисы Лестрейндж затряслись.

Волдеморт продолжал, ни капли её не жалея.