Деликатная проблема (СИ)

— Поманили. Нашли мое резюме, позвонили, томно дышали в трубку, приезжай, говорят, тут для тебя работа есть. А я как раз думал, как бы с фирмы одной уйти, вот и повод нашелся. Собрался — и в тот же день заявление на увольнение написал. Родители только рукой махнули, привыкли уже, что мне на одном месте не сидится.

— Значит, ты из кочевого племени?

— Могу и в оседлом засесть, если будет повод.

— А он есть?

— Кажется, появился один.

— Такой с ресничками и на каблуках? — не могу удержаться от поддразнивания.

— Эээ…

— Пришли.

— Ммм, как тут все… ванильно.

— Не преувеличивай, — я неуверенно осматриваю заведение глазами человека, впервые его посетившего: милые светло-бежевые и сиреневые тона в интерьере, мягкие кресла и пуфики, кадки и горшки с цветами, сухоцветы в витрине и, как вишенка на тортике, большое бледно-розовое сердце на стене.

— А чего ты ожидал от кафе-пирожного с таким названием? — не могу удержаться я от ворчания. — Иди заказывай, пока очередь не набежала. Я займу место у окна.

— А что ты будешь? — кричит мне Алиханов через весь зал, когда я удобно устраиваюсь за высоким барным стулом в кармашке кафе. Самое уютное здесь место — прямо вдоль широкого, на всю стену окна установлена столешница, за которой могут свободно разместиться четыре человека. Единственный минус — точно так же, как ты можешь видеть прохожих, они могут прекрасно видеть тебя.

— Возьми мне арахисовую печеньку!

Конечно же, я не особо хочу арахисовую печеньку, скромно возлежащую не внутри витрины, чтобы не наскучила своим более роскошным соседям, а поверх нее. Однако арахисовое печенье самое дешевое в ассортименте: сорок пять рублей штука.

Я изучаю прохожих за окном, тихо радуясь и хорошему дню, и еще одному выходному впереди, и своему полному желудку, и предстоящему десерту. Чего я не ожидаю, так это того, что Алиханов притащит за стол едва ли не половину того, что выставлено на витрине.

— Зачем столько? — я округляю глаза.

— Захотелось, — он обезоруживающе подмигивает и вонзает вилку в свой медовый торт.

Рассудив, что одному ему с таким количеством сладкого не справиться, я вонзаю вилку в аппетитно выглядящий чизкейк.

Везет мне в последнее время на халяву!

— Что это за травы? — Алиханов принюхивается к чайнику.

Я тяну носом:

— Это же чабрец, у тебя что, проблемы с нюхом?

— Я не знаю, как пахнет чабрец.

— Так и пахнет.

— Мне нравится, — Алиханов переводит взгляд чуть вбок, за мою спину, затем вдруг мягко улыбается и тянется рукой к моим губам, — у тебя здесь крем.

Глава 36

— Мне казалось, я ела аккуратно, — я озадачена, — что-то еще осталось?

— Сейчас, не шевелись, — он проводит пальцем по моей коже и отстраняется, — теперь все.

— Ты же мыл руки, да? — упавшим голосом спрашиваю я.

— Да, в том кафе, помнишь?

— Блин! — я аж подскакиваю. — Ты знаешь, сколько ты с тех пор микробов набрал! Дверные ручки, витрина, деньги… А еще к моему лицу лезешь!

В ответ он улыбается и кивает на поднос: там, между наполовину съеденным трайфлом и пломбиром лежит разорванный пакет с дезинфицирующей салфеткой.

— Очень смешно, — я продолжаю сердиться, — шутник, блин.

Когда в желудке больше не остается места, я сыто отваливаюсь от тарелок.

— Все, больше не могу. Но согласись, пирожные здесь действительно вкусные.

— Что до медового торта, то он здесь на четверочку.

Неожиданно.

— И где же ты ел медовый торт на пятерочку?

— Дома, — просто отвечает он, — мама раньше их часто готовила.

Внутри меня что-то теплеет.

— Расскажи о своей семье.

— Я поздний сын, мама родила меня в тридцать семь. Это дает повод моей старшей сестре Вере до сих пор ехидно называть меня «наш младшенький». По части коварства я, впрочем, от нее никогда не отставал, и когда к нам приходили знакомиться ее кавалеры, совершенно невзначай называл ее реальный возраст. Ух, как ее это бесило! — Я смеюсь. — Мой отец всю жизнь проработал на железной дороге, мама — кондуктор трамвая, наверное, поэтому я не могу долго сидеть на одном месте, все время в пути, как перекати-поле. Сейчас они оба пенсионеры, живут в деревне, как твои, у них свой огород, сарай и двор, состоящий из пятнадцати кур и четырех мурзиков. Мама, конечно, утверждает, что некоторые мурзики — это мурки, но ни один из нас не знает, куда смотреть и как это понять, поэтому для меня они все по умолчанию барсики…

Я слушаю, подперев голову рукой и не сводя с него взгляда. Кто бы мог подумать, что в голосе нашего юриста может быть столько тепла!..

Мы покидаем обитель сладкого лишь час спустя. Делаем большой крюк по городу и медленно возвращаемся к исходной точке: кафе у моего дома.

— Вчера вышла вторая часть «Аватара», — говорит мне Алиханов, — пожалуйста, скажи мне, что в городе есть кинотеатр.

Я смеюсь.

— Тебе повезло, он здесь действительно имеется. Маленький, но уютный, там есть целых два зала и даже продают колу и попкорн.

Алиханов уважительно присвистывает.

— И находится он, конечно, где-то в Кносском лабиринте, и чтобы до него дойти, надо всего лишь не напороться на Минотавра?

— Нет, нужен всего лишь один толковый проводник.

— Ты им будешь?