Делира. Рабыня для воина

— Отец забрал меня к себе еще ребенком. Больше у него детей не случилось, а преемник был нужен. Вот он и готовил меня, чтобы унаследовать все, что от него останется. Да только умер слишком рано, я еще не достигла совершеннолетия. Поэтому весь довенат* отошел единственному подходящему по возрасту родственнику — дяде. Я могла бы вернуться к матери, но не захотела все бросать и просто так сдаваться, оставив свой дом на растерзание Кевару. Боролась, пока была возможность, но однажды он меня перехитрил и сплавил подыхать в Номаду.

На несколько минут повисло молчание. Я выдыхала и успокаивалась, благодарила землю за полученный ответ. Отряхнула руки, согнала Кота с одеяла и стала устраиваться на ночлег. Когда вернулась из мест не таких далеких, Ритар все еще сидел у дерева.

— Ты спать не собираешься?

— Нет, буду тебя охранять, — усмехнулся мужчина.

Я легла, подкатилась под бок левару и укрылась одеялом. Потом еще раз взглянула на наемника, раздумывая, сказать или нет, но решила, что совесть не позволит спать спокойно. Поэтому откинула край одеяла и похлопала рядом с собой:

— Ложись, сегодня никто не придет.

— Уверена?

— Абсолютно.

«Жених» еще сомневался.

— Сила хоть и начала возвращаться недавно, точность предсказаний от этого не меняется. Сегодня ночью нас никто не побеспокоит.

Когда Ритар лег рядом и притянул к себе, я спрятала улыбку у него на груди, ощущая привычное умиротворение.

А ночь расставила все по своим местам.

Общение с потоками после долгого перерыва принесло свои плоды. Однако то, что я узнала, перевернуло все с ног на голову и снова разрушило мой мир до основания.

Разрозненные туманные образы не давали покоя всю ночь и только под утро сложились в единую картину.

Я стояла в голубом подвенечном платье у алтаря. Вуаль скрывала обзор, но я знала, что нахожусь в храме Покровителей в замке отца. Мне хотелось поднять ткань, увидеть все своими глазами, посмотреть на того, кто черной тенью стоял рядом со мной. Но как в любом сне, тело оставалось неподвижно, руки висели плетьми вдоль тела. Пришлось ждать пока храмовник завершит свои заунывные молитвы, только потом вуаль исчезла. Если бы могла, я бы вскрикнула. Потому что ожидала увидеть кого угодно, только не Пса, верного прихвостня Кевара. Его знаки отличия нельзя было перепутать ни с чем. Черный балахон айкара, рукояти мечей за спиной и золотая нашивка с левой стороны груди в виде герба нашего довената, над которым была изображена волчья голова — символ личной охраны наместника.

Пса боялись все. Он, словно тень, всегда следовал за господином, руководил его личной охраной, объезжал земли, собирая налоги, иногда фактически замещал Кевара. О нем говорили всякое. Псом восхищались как умелым воином, которому нет равных в бою, но одновременно ненавидели за собачью преданность Кевару. Отсюда и взялась кличка, которую, впрочем, никто не рисковал упоминать при самом айкаре.

В последние годы он немного отдалился от нынешнего наместника, но только потому, что заменил павшего в бою воеводу и возглавил войско нашего довената в военном походе на западные племена тувоков, повадившихся нападать на окраины Верстана.

И вот Пес стоит рядом со мной. Когда он вернулся? Неужели война закончилась?

Но не успела я об этом подумать, как провидение преподнесло еще один сюрприз. Мой жених скинул капюшон. Такой знакомый блеск черных глаз, кривоватая усмешка…

— Нет…

Что-то кольнуло в груди, перехватило дыхание, даже в своем сне я начала задыхаться, сраженная догадкой. Все встало на свои места. И его появление в Номаду, и молчание, и этот шайтов обряд с ошейником.

Видение продолжилось, я по-прежнему не принадлежала себе, поэтому покорно вложила свою ладонь в руку Ритара, повторила клятвы верности за хранителем, дала связать нас нерушимыми узами. А объявил нас мужем и женой Кевар. Ах, как трогательно, дядюшка! Племянница нашлась, и ты решил выдать ее замуж за самого надежного человека во всем Верстане. От такого точно не убежишь и не спрячешься.

Кевар, облаченный в парадное одеяние, что-то радостно вещал, а после объявил о свадебном подарке.

Нас с Ритаром пригласили во двор, а там, закованную в цепи, вели упирающуюся Лиру. Гордую флейру, рожденную чтобы свободно парить в небесах, тащили на цепи, как дворнягу, грозили копьями, чтобы не вздумала никого клюнуть.

Я в гневе обернулась к дяде.

— Это и есть твой подарок?! Издеваться на моей свадьбе над моим же флейром?!

Опасный огонек зажегся в холодных стальных глазах дяди. Не-ет, это было только начало.

— Ну что ты, дорогая моя племянница, — растекся патокой его голос. И вроде бы должен успокаивать, но создалось ощущение, что я увязаю в сладкой жиже, тону и не могу выбраться. — Мой подарок лучше. Я дарю твоей пташке свободу. — И взмахом руки приказал охране отпустить цепи.

— Лира, нет!

Я знала, что будет дальше… и не могла ничего сделать.

Лира взбесилась. Отряхнула цепи, одним взмахом крыла раскидала всю охрану, заклекотала, встав на задние лапы, угрожающе щелкая клювом. Кто бросил копье, я не видела, оно летело уверенно, точно в сердце.