Делирий

Начались же эти проявления расслабленности недавно, после инцидента с Феллером. Магистр погиб, русский экзор Волков удрал, найти его не удалось, но и этот беспрецедентный случай почему-то не заставил Кочевника принять какие-либо меры для расследования случившегося. Лишь намёк Владыки «на повышение» слегка насторожил, да и то не в той степени, какая требовалась для оценки происходящего.

— Маскер! — снова шепнула референт.

Шит! — выругался министр про себя, глянув на длинные зеленоватые пальцы, вцепившиеся в перила моста, заставил их стать человеческими. Неужели на него так повлиял факт предательства магистра? Или тут что-то другое?

— Едем.

Сели в машину.

— Рискуете, — неодобрительно проговорил Метельский, глотнув перед этим коньячку.

— Куда? — спросил водитель, которого министру дали вместе с прекрасным белым «Ауди Q8».

— Никого? — спросил Фурсенюк.

— Вокруг наши люди, — успокоил его замглавы администрации Леонид Цегер.

— В гостиницу, — приказал Эдмон Арбенович. — Рассказывайте, что тут у вас творится. Хотелось бы побывать на Байкале. Можете устроить экскурсию?

— Завтра у вас пять встреч, — напомнил Метельский. — В Бурятском научном центре, в газете «Информполис», в телекомпании «Ариг Ус»…

— Ну? — посмотрел Фурсенюк на Цегера.

Тот нервно пригладил редкие волосы на макушке.

— Болтают о найденном в глубинах озера городе.

— Что значит — болтают?

— Информация засекречена, просочились слухи о якобы городе.

— И у вас нет никаких точных сведений о находке? — осведомился неприятным тоном Фурсенюк.

Чиновники переглянулись.

— Нас не допускают к месту спуска «Миров», — сказал Цегер виновато. — Процесс взяли под контроль федералы.

— Очень смешно. Значит, если мне захочется побывать на борту баржи, с которой спускают «Миры», меня не пустят?

— Это не баржа, спецкорабль «Метрополия».

— Какая разница?

— Мы можем запросить местный отдел ФСБ…

— Так сделайте это! Повторяю вопрос: сегодня мы успеем съездить на побережье Байкала?

— Съездить не успеем, дороги плохие, разве что слетать.

— В таком случае организуйте мне экскурсию, используйте все наши ресурсы. И вот ещё что: найдите мне парочку цвикки.

Метельский и чиновники посмотрели на министра с одинаковым недоумением. Он усмехнулся.

— Наши противники называют их кодирантами.

— Слушаюсь, Эдмон Арбенович, — пробормотал Цегер. — Думаю, через час всё будет готово.

В гостинице министр действительно провёл всего один час, запретив кому-либо из сопровождающих заходить к нему в номер, кроме референта. Он не говорил с ней о делах, он просто расслабился, а потом полежал в ванной, то погружаясь в воду целиком, то высовывая голову.

В два часа дня позвонил Цегер:

— Всё готово, Эдмон Арбенович, вертолёт ждёт нас на окраине Улан-Удэ. Будете обедать?

— После экскурсии. Кто обеспечивает полёт?

— Абраимов.

Генерал Абраимов был не только начальником УВД Бурятии, но и эмиссаром Кочевника по Сибири. Ему можно было доверять.

— Поехали, — вызвал заместителя Фурсенюк.

В холле к ним было сунулись журналисты, прознавшие о визите министра, но Фурсенюк не снизошёл до интервью.

— Вечером, — пообещал он.

— Зачем вам цвикки? — подошёл к нему Метельский, изрядно набравшийся алкоголя.

— Не догадываетесь, Леопольд Иосифович? Я, кстати, приказывал вам не пить.

— Прошу прощения, я трезв как стёклышко.

— Цвикки нам понадобятся для нейтрализации ситуации на Байкале.

— Каким образом?

— Пока не знаю.

— Легче закодировать новых исполнителей, уже ставших своими на их базе.

Кочевник хотел оборвать заместителя, потом подумал, что он прав.

— На месте решим.

Вертолёт — новенький «Ми-34С1», словно только что сошедший со стапелей авиазавода, ждал министра на лётном поле местного аэроклуба. Из салона на поле тяжело спрыгнул мордастый Абраимов в генеральской форме. По причине непривычно тёплого дня френч на нём был расстёгнут, галстук сдвинут набок. Правда, увидев министра, он поправил галстук, застегнулся.

— Эдмон Арбенович…

— Расслабьтесь, Гулуун Асагович, я же не министр внутренних дел. Садитесь, доложите обстановку в полёте.

Компания заняла места в кабине вертолёта. «Ми-34» зашелестел лопастями винтов, взлетел.

— Я договорился с федералами, — начал Абраимов, бурят по национальности. — Нас проведут над Байкалом в месте погружения «Мира».

— Что им известно?

— Пирамиды найдены в районе Подсолнуха.

— Где? — удивился Фурсенюк.

— Это грязевой вулкан на дне озера, назвали Подсолнухом. Там довольно глубоко, больше километра.

— Оставьте эти подробности.

Вертолёт поднялся над городом.

Столица Бурятии легла под ним резным узором рукотворных «сопок» с красным оттенком, как бы оправдывая название города. Фурсенюк знал, что Улан-Удэ переводится с бурятского как Красная Уда. Знал он, что основан город был в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году как казачье зимовье, двенадцатью годами позже стал известен как острог, форпост продвижения казаков на восток, и лишь в советские времена стал столицей Бурятской автономии.

— Красиво, — кивнул на иллюминатор Абраимов.

— Не отвлекайтесь, — оборвал его Фурсенюк, гадая, с чего это эмиссара потянуло на эмоциональные оценки.