Дело № 2. Дауншифтер

— Без меня, — извиняющимся тоном проговорил Кольцов. — Я же на работе… Но в следующий раз с превеликим удовольствием, — добавил он, глядя на обиженное лицо хозяина.

— Разговеется он, алкаш несчастный! Оставь до дня рождения! Через неделю гости приедут, вот и выпьешь… Давай, в магазин дуй, повторным рейсом.

Анастасия взяла бутылки и, дождавшись, пока муж покинет кухню, запрятала их подальше.

— Настя, а за свиным рационом в «Ариран» можно в половине одиннадцатого поехать… И меня захватить?

— Можно, — милостиво согласилась Дудкина. — В двадцать два тридцать? Да как скажешь. А до ночи чего делать будешь?

— До ночи? — переспросил Кольцов. — До ночи мне бы в бывшей лыковской усадьбе побывать…

— Так это — запросто, ступай с Николаем, ему как раз нужно там шифера на крышу для сарая набрать… Вот Колька вернётся… Берите две тачки — и вперёд! Только переоденься в рабочее. Замызгаешь одежду-то, — скомандовала Настя…

Минут через сорок, толкая перед собой пустую металлическую тачку, Фёдор шагал следом за Коляном по пыльной обочине трассы.

Когда до кумова дома оставалось меньше ста метров, Кольцов увидел, как из ворот усадьбы выехал синий микроавтобус и, вырулив на дорогу, медленно поехал прямо им навстречу.

Детектив, «принаряженный» в рваные выцветшие треники и бесформенную майку, прикрыл лицо козырьком грязной бейсболки и, притворившись, что на кроссовках развязался шнурок, присел, пристроив тачку к дереву.

Автомобиль поравнялся с путниками и притормозил. Оконное стекло приоткрылось.

— Николай, здравствуйте! Спасибо, что позвонили!

Не поднимая глаз, Фёдор узнал голос Татьяны Ким.

— Не вопрос, всегда рад помочь, — усмехнувшись, ответил Дудкин. — Хорошо, что заранее предупредили. А на ловца, как говорится, и зверь бежит! Правильно говорю, господин сыщик? — в голосе Николая зазвучали угрожающие нотки.

— Спокойно, Коля. Мы сами справимся.

Ловко выскочив из машины, сёстры, одетые в тёмные тренировочные костюмы, двинулись на Кольцова.

Сообразив, что его предали, Фёдор выпрямился во весь рост и для начала решил очаровать дам обаятельной улыбкой. Драться с женщинами ему в своей практике ещё не приходилось. Он даже сделал шаг вперёд, глядя в застывшие раскосые глаза кореянок.

— Девушки! — начал он, миролюбиво подняв правую руку. — У меня к вам несколько вопросов…

Закончить фразу сыщику не удалось.

Одна из сестёр высоко подпрыгнула на месте и, молниеносно подлетев к Фёдору, с невероятной силой ударила его левой рукой по лицу. От неожиданности Кольцов на секунду опешил, но этого было достаточно, чтобы правая кисть нападающей веерным касанием пальцев ввинтилась в болевые точки на шее. Затем последовала короткая серия ударов ногой по коленям и головой в грудь.

— Экх! — выдохнула Ким и посмотрела на сестру.

— Отличный «мёнчхиги», — сдержанно похвалила близняшка. — Только с болевыми точками поаккуратней, с такой силой можно и мышцу порвать.

Обездвиженный Фёдор лежал на земле.

— Ну ничего себе карате! — уважительно прошептал испуганный Дудкин.

— Не карате… Тхэккён — корейское боевое искусство! — коротко пояснила воительница. — Лучше помоги загрузить его в машину побыстрее.

Она склонилась над Кольцовым и быстро обшарила его карманы. Найдя телефон, вытащила «симку», а аппарат, покрутив в руке, протянула Николаю.

— Держи! Заработал!

— А с машиной его чего делать? Насте что сказать? — суетливо заталкивая Фёдора в салон, тараторил Дудкин.

— Придумай что-нибудь…

— А шифер? Шифер на сарай… — вспомнил фермер.

— Шифер возьмёшь сам… Раз договаривались, — усмехнулась одна из сестёр, усаживаясь за руль.

Глава 20

Ледяной поток обрушился на лицо.

Фёдор закашлялся, с трудом разлепил глаза и обхватил гудящую голову руками.

— Очухался, Кольцов? — спросил незнакомый мужской голос. — Просил же по-человечески: верните деньги и забудьте… Ты с чего решил, отставной вояка, что тебе всё можно? Ты что — бессмертный? Жил бы себе и в ус не дул. Куда полез? Зачем полез? Ты же мне не нужен. Понимаешь, что тебя отсюда в мешке для отходов вынесут?

Фёдор пытался рассмотреть говорящего, но глаза застила густая пелена, и всё, что он видел, напоминало расплывчатую мозаику из светлых и тёмных пятен. Веки непроизвольно смежились.

— Ну ты, Танюха, приложила его не по-детски, — снова проговорил мужик, и жёсткая шероховатая ладонь наотмашь хлестнула Фёдора по щеке. — Снова «ушёл».

— А зачем он тебе? Пока Кости нет, пустим в расход… Дымить, правда, будет, фильтры-то сняли… — отозвалась бывшая телохранительница Чайникова.

— Ты права, видимо, он — просто пешка, и ничего не знает… Нам проще Цветову счёт предъявить, пусть выкупает свою мамзель! Не обеднеет фокусник! И нам надёжнее. Мне теперь вся эта братия вообще без надобности. Сожгите его. Что останется — фермеру отдайте, свиньям на корм.

— А «клишник»? Прячется где-то… — снова подала голос Татьяна.

— Позже… Он никуда не денется, на нём дети детдомовские… Сам проявится рано или поздно.

Окончательно пришедший в себя Кольцов слышал каждое слово. Он лежал на бетонном полу, изогнувшись в неудобной позе с запрокинутой назад головой и не шевелясь.