Дело академика Вавилова

Но чем дольше я вчитываюсь в скупые строки акта, тем более странным кажется мне его содержание. Не в том даже дело, что до меня дошли слухи о расстреле Николая Ивановича в августе 1942 года, когда в связи с критической ситуацией под Сталинградом, грозившей его падением, в тюрьмах «на всякий случай» убивали наиболее заметных заключенных. Для историка слух не может быть предметом серьезного обсуждения. Но в самом документе о смерти проглядывают обстоятельства явно сомнительные. Николай Иванович находился в больнице тюрьмы на излечении с 24 января 1943 года. Значит, смертельная болезнь продолжалась всего два дня? Путешественник, который верхом и пешком проделывал по семьдесят километров в сутки, альпинист, без труда поднимавшийся на пятикилометровые высоты Гиндукуша и Андов, человек, который в голодных переходах по пустыне мог неделю питаться одной сухой саранчой, — неужели такого крепыша пневмония свалила за два дня? Правда, авторы акта не скрывают: Вавилов истощен, «упитанность резко понижена». И все-таки.

Пишу саратовским селекционерам, прошу разыскать Скрипину и Степанову.

Пока саратовцы ищут, в Москве удается найти горного инженера Виктора Викентьевича Шиффера. Шиффер провел в тюрьме четырнадцать лет: с 1941-го по 1955-й. Статья 58-я. 15 октября 1941 года его, как и Вавилова, прямо с Лубянки отправили поездом в Саратов. Ехали долго, голодали, зато в хорошем обществе: в купе из шестнадцати человек одиннадцать — генералы авиации. Да какие! Смушкевич, Кленов, Таюрский, дважды Герой Советского Союза Птухин. Остальные пассажиры — тоже не шушера какая-нибудь: директор московского завода «Динамо», директор Ковровского авиационного завода… Инженер Шиффер претерпел те же муки, что и Николай Иванович, с той лишь разницей, что сидел не в камере смертников, а в общей. В январе 1943-го попал он в больницу, где на соседней кровати умирал старый профессор, специалист по южным растениям Арцыбашев. Из разговора санитарок Арцыбашев узнал, что в соседней палате лежит Вавилов. Когда-то в двадцатые годы в Петрограде два профессора не очень-то ладили между собой, но здесь, на пороге смерти, профессор Арцыбашев обрадовался, услышав знакомое имя. Он стал расспрашивать санитарок, что с Вавиловым, и тут Шиффер услыхал короткий, но впечатляющий рассказ о последних днях великого путешественника.

Академик лежал в одной палате с бывшим главным редактором «Известий» Стекловым. У обоих была дизентерия, а скорее, просто голодный понос. Когда начальник тюрьмы обходил палаты, Вавилов просил дать им со Стекловым стакан рисового отвара. Начальник разгневался:

«Ишь, чего захотели! Раненым бойцам на фронте риса не хватает, а я буду рис государственным преступникам скармливать…»

Больше о Вавилове Шиффер ничего не слышал. Через сутки умер Арцыбашев, очевидно, в те же дни не стало и Вавилова. На койках тюремной больницы пациенты сменялись часто.

Письмо из Саратова. Пишет медсестра Скрипина. Письмо длинное и сбивчивое. Работала она в тюрьме, находилась на дежурстве, вот ее и заставили подписать акт о смерти. А знает этого Вавилова, наверно, доктор Степанова, которая пребывает ныне на заслуженном отдыхе и живет в Саратове на улице Горького.

Пишу врачу Наталье Леонтьевне Степановой. Ее ответ — самое короткое почтовое сообщение, какое я когда-либо получал. Вот он в точной транскрипции: «Я НЕ ЧИГО НИ ПОМНЮ. СТЕПАНОВА». Грустно… Если уж врач не помнит больного, который скончался у него на руках, то кто же помнит?..

И все-таки мы с учеником Вавилова профессором Фатихом Бахтеевым решаем ехать в Саратов. Вдруг удастся найти свидетеля или свидетельство, относящееся к последним дням ученого? Командировку предоставила нам Комиссия по сохранению и разработке наследия академика Н. И. Вавилова при Отделении общей биологии АН СССР. Председатель комиссии академик Сукачев сформулировал задачу предельно точно: в связи с предстоящим празднованием 80-летия Николая Ивановича установить, как юбиляр умер и где похоронен.

Начальник Управления охраны общественного порядка Саратовской области комиссар милиции третьего ранга Демьян Гаврилович Дегтярев любезно принял членов академической комиссии в своем огромном кабинете. Генерал красив, даже величествен. Улыбка его лучезарна. Да, да, про Вавилова он слышал. Большой ученый. Комиссия может рассчитывать на полную поддержку Управления охраны общественного порядка (УООП). В архивах будут произведены необходимые розыски, члены комиссии могут встретиться со всеми сотрудниками тюрьмы, которые были связаны с этим заключенным.