Дело Аляски Сандерс

– Какой-то ваш знакомый, пришел и положил вам прямо сюда. Может, сосед? Или тайный воздыхатель? – пошутила Эдна.

* * *

– Ей было не смешно, – пояснила Эдна. – Она, похоже, в самом деле была очень зла.

– А что было в конверте? – спросил я.

– Хелен мне так и не сказала. Я ее тогда видела в последний раз.

– Когда это было?

– Не помню точно, время летит так быстро. Месяца два назад, наверное.

– А вы не могли бы припомнить точнее? Может, вам запомнилась какая-то деталь, связанная с этим днем…

Она задумалась и вдруг просияла:

– Тогда же тревога была, в Капитолии Нью-Гэмпшира бомбу нашли! Ох, какой был в то утро переполох! Весь город перекрыли. Я даже опоздала с разносом почты. Да, теперь точно помню. В тот самый день.

Быстро поискав в интернете, я без труда установил дату тревоги: дело было 7 апреля. 7 апреля Хелен жаловалась на письмо, которое пришло накануне, то есть шестого. То есть в день, когда я приходил к Гэхаловудам, а главное, в день рождения Лизы. Совпадение? И что было в конверте? Может, в вечер своей смерти Хелен звонила Перри в связи с этим письмом?

Первым делом я подумал, что письмо имеет какое-то отношение к подозрениям в адюльтере. Кто-то ее шантажировал? Надо было вытащить это все на свет божий – и первым делом расспросить патрона Хелен.

Не говоря ни слова Гэхаловуду, я отправился к ней на работу, в центр Конкорда. Патроном Хелен был некто Мадс Бергсен, симпатичный датчанин, я с ним познакомился на похоронах. Он принял меня в своем кабинете.

– Что вас ко мне привело, Маркус? – любезно спросил он, усаживая меня в кожаное кресло.

– Хотел поговорить про Хелен.

– Я вас слушаю.

Мне не хотелось прямо в лоб задавать ему вопрос, был ли у них роман, и я решил немного походить вокруг да около.

– Ее муж считает, что она в последнее время от него отдалилась, – начал я. – Она вела себя странно, по вечерам, похоже, засиживалась в офисе. Ей надо было закончить важный проект, да?

Мадс Бергсен как-то смущенно вздохнул:

– Маркус, я, как вы знаете, датчанин. А мы в Дании не приветствуем подобные глупости.

Я перехитрил сам себя: он на что-то намекал, а я не понимал, на что. Пришлось переспросить:

– Какие глупости вы имеете в виду?

– Такие, что сидеть в офисе после окончания рабочего дня – это глупость. Выдумка американцев. Что надо доказывать свою ценность как работника, засиживаясь в офисе позже всех и рассылая имейлы посреди ночи и на выходных. Это полная бессмыслица. На самом деле, если вам приходится сидеть допоздна, значит, вы не успеваете сделать свою работу в положенное время, а значит, вас надо увольнять. Я все время внушал эту мысль подчиненным, и Хелен тоже. Обычно я ухожу из офиса последним, около девятнадцати часов. У меня никто не засиживается. Это не в моих правилах.

– То есть вы хотите сказать, что Хелен по вечерам в офисе не было, а мужу она лгала?

Он кивнул.

– Тогда чем же она занималась? – не отставал я.

– Не знаю.

Мне показалось, что Мадс Бергсен о чем-то умалчивает, и я решил зайти с козырей.

– По крайней мере про один вечер вы знаете, – сухо произнес я, – ведь вы водили Хелен ужинать. Ее муж видел вас вдвоем. Вы так со всеми подчиненными себя ведете? Может, в Дании такие правила…

Вместо ответа Мадс привстал, взял со своего стола фото в рамке и протянул мне. На фотографии он, в костюме жениха, целовал в губы другого мужчину.

– Мы с Бенджамином поженились два месяца назад. Мы были одной из первых мужских пар, вступивших в брак после легализации однополых браков в Нью-Гэмпшире.

– Какой же я идиот, – вздохнул я.

– Нет, Маркус, вы не идиот, вы друг, вы заботитесь о людях, которых любите. Знаете, Хелен часто говорила о вас.

– И что она говорила?

– Что вы хороший человек. Я и сам это вижу. Она была рада, что вы вошли в жизнь ее мужа. У Хелен были проблемы, Маркус. Я действительно пригласил ее поужинать, потому что тревожился за нее.

* * *

19 апреля 2010 года

В семь часов вечера Мадс Бергсен запер дверь кабинета и, как всегда перед уходом, быстро обошел офис. Поздоровался с уборщицами, приступавшими к работе, и направился к лифтам. Проходя мимо кабинета Хелен, он через застекленную дверь увидел ее: она сидела за рабочим столом и плакала. Он просунул голову в дверь:

– Хелен, что случилось?

Она утерла слезы:

– Ничего, Мадс. Прости, все хорошо.

– Не надо извиняться, я же вижу, что ты не в своей тарелке.

– Я не знала, что ты еще здесь.

– Тем лучше, – сказал Мадс, – ты можешь мне рассказать, что тебя мучает.

Она встала и взяла пальто:

– Не волнуйся. Мне надо бежать.

– Это куда?

Она остановилась перед Мадсом и вдруг разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.

– Я совсем издергалась, Мадс, – прошептала она.

Он ободряюще приобнял ее:

– Я не могу тебя отпустить в таком состоянии. Пошли поужинаем, я приглашаю.

Они поели в итальянском ресторане в двух шагах от офиса. Хелен явно хотела выговориться, но была пока не готова. Мадс сперва решил, что у нее сложности с работой, и поднял этот вопрос, но Хелен заверила, что в этом плане все в полном порядке.

– Это из-за Перри, – в конце концов вырвалось у нее.

– Что с ним случилось?

– Он об этом еще не знает.

* * *