Дело беглой медсестры

– Это, – сказал он, – очень тонкое и опасное дело. Если она продержится, то с ней будет все в порядке. Можно собрать достаточно улик и доказать: она, возможно, присвоила столько денег, что смогла бы покрыть недостачу, если б таковая имела место. Но у окружного прокурора нет таких улик, чтобы он решился преследовать ее в судебном порядке как растратчицу. К тому же никто не написал жалобы, и она может оказаться в другом государстве, где для решения о выдаче преступника будет необходимо судебное разбирательство.

– А миссис Мальден? Она не подаст на нее жалобу? – спросил Дрейк.

Мейсон улыбнулся.

– Миссис Мальден обвинит ее в растрате, но не присягнет, что Фосс похитила деньги.

– Но ты очень хорошо помнишь, как она фактически призналась тебе в растрате, – сказал Дрейк.

– О, конечно, – согласился Мейсон. – Эту часть разговора я помню отлично. И еще как даже после долгой поездки из Солт-Лейк-Сити она, быстро приняв ванну, бросилась в большое кресло в своей квартире, включила свет и посмотрела новости о скачках, чтобы определить, какие у нее шансы, и, возможно, выбрать лошадь для ставки на следующий день.

– Ты застал ее при этом? – спросил Дрейк.

– Она только что приняла ванну, – ответил Мейсон. – Ее тело еще не остыло после горячей воды. На ней был только пеньюар. Она села в кресло и, когда я позвонил, бросила газету, вскочила, поколебалась мгновение и наконец подошла к двери, чтобы посмотреть, кто пришел. Когда я вошел и расположился в том самом кресле, а она пошла одеться, подушка была еще теплой, а страничка о скачках оказалась на полу, прямо у моих ног. Она, конечно, поняла, какую сделала ошибку. Ей пришлось объяснить свой интерес к скачкам, а когда она догадалась о моих подозрениях, призналась.

– В чем? – спросил Дрейк.

– В том, что ей, возможно, не хватало средств. Она не призналась прямо и не сказала, что ей недоставало денег, но изъяснилась фактически так: «Допустим, я растрачивала деньги. Что тогда случится?»

– А что ты ответил?

– Рассказал достаточно, чтобы она узнала, какую лазейку она может дать Стефани Мальден в ее делах с налоговой инспекцией, если будет придерживаться такой версии. Не думал, что она зайдет так далеко.

– Вправду не думал?

– Ну, не знаю. Позарез нужно ее найти.

– Я сделал все, что мог, – сказал Дрейк. – Исчезла бесследно.

– Не обнаружилось никакой кредитной карточки на бензин?

Дрейк отрицательно качнул головой.

– А стоянки автомобилей проверил?

– Основные – да. Проверил все места, о которых смог подумать.

– И все же, – сказал Мейсон, – в то, что она смогла совершенно исчезнуть, поверить нельзя.

– Вы уверены, что хотите ее найти? – спросила Делла Стрит.

Мейсон ответил:

– Хочу знать, где она. И все.

– Но ты не хочешь, чтобы власти тоже узнали? – поинтересовался Дрейк.

Мейсон покачал головой.

– Власти вернут ее, допросят. На вопросы она может дать ответы, которые мне не понравятся. Мне хочется узнать, где она, единственно затем, чтобы я смог держать ее в своих руках и, если понадобится, задать ей еще несколько вопросов.

– Ты подозревал, что она собиралась ускользнуть, не так ли, Перри?

– Да, безусловно. Но не думал, что она удерет так скоро.

– Почему ты решил, что она удерет?

– Потому что лишь в таком случае она могла сознаться и не нести уголовной ответственности. Она привела мне несколько примеров возможной растраты денег. Рассказала, что ставила на лошадей, открыла имя одного из букмекеров, который был арестован, признал себя виновным, заплатил штраф и получил приговор. Он мог беседовать с полицией. По существу, он был в таком положении, когда не решился не говорить с полицией. Следующим логическим шагом Глэдис Фосс было удрать. В результате она избежала необходимости делать какие-либо изобличающие признания, и все-таки осталось подозрение, что растраченные деньги у нее.

Дрейк спросил:

– Что помешало ей открыть сейф в меблированных комнатах в Диксивуде, взять тысячу долларов, положить их в чулок и скрыться?

– Ничто, – ответил Мейсон, – кроме того, что, с одной стороны, сейф был открыт до того, как она пришла, а с другой – в сейфе могло не быть тысячи долларов.

Дрейк сказал:

– Предположим, перед самой поездкой в Финикс, Аризона, она открыла сейф в Диксивуде, вынула тысячу долларов и взяла их с собой. В чем это предположение неверно?

– В том, – пояснил Мейсон, – что в настоящее время мы ничего доказать не можем.

– Согласен, – сказал Дрейк.

– Я уверен только в том, что я есть я, – сказал Мейсон. – Тем не менее постараюсь внести в судебный механизм такую техническую неразбериху, до какой только смогу додуматься. Настою на том, чтобы Рамон Кастелла выступил свидетелем. Я хочу послушать, что он скажет. А вообще-то, Пол, мне нужна машина, стоящая наготове, так чтобы я мог быстро найти и сесть в нее. Делла, попрошу тебя быть со мной. Когда буду отвозить тебя домой, я расскажу о моем плане. Полагаю, у обвинения есть одна существенная слабая сторона. Если это подтвердится, я попытаюсь извлечь из нее пользу как можно более драматическим способом.

Делла Стрит внимательно посмотрела на Мейсона.