Дело беглой медсестры

— Нет. Кроме Раймона, с ним, по-моему, не плавал никто. Доктор Малден забрасывал якорь где-нибудь в тихом месте и рыбачил. В это время я отбивала атаки пациентов. Отлучался он на день, не больше. Единственные выходные дни, которые он себе выкраивал в своем жестком графике.

— Ладно, оставим это, — сказал Мейсон. — Значит, вы лично тоже пользовались деньгами из сейфа в клинике?

— Я не считаю это кражей, — заметила Глэдис Фосс. — По сути я была компаньоном доктора Малдена, фактическим партнером. Он состоял в браке с женщиной, которую не любил. И его связь со мной являлась… если хотите, формой сотрудничества!

— Как долго продолжалась ваша связь?

— Три года.

— Почему он не пытался развестись со своей женой?

— Стефани не собиралась давать ему развод, зачем ей терять гарантированные деньги? Но если бы до этого дошло, на бракоразводном процессе она обобрала бы его до нитки.

— Зато появилась бы возможность начать биографию с новой страницы, и…

— В его-то годы… Есть еще одна деталь, о которой Стефани не знала, а если бы знала, доктор Малден, возможно, жил бы поныне.

Мейсон вопросительно посмотрел на медсестру.

— Доктор Малден был обречен, он страдал сердечной недостаточностью. Едва ли не все врачи, работающие с такой же самоотдачей, обречены в зрелом возрасте на болезни сердца. Это чуть ли не профессиональный недуг.

— Выходит, не такой уж безоблачной была жизнь доктора Малдена, не такой уж счастливой?

— Многие ли врачи счастливы? — горько усмехнулась она. — Они жертвуют личным счастьем во имя всеобщего блага. Да, они добиваются относительной материальной независимости. Но какой ценой? Ценой собственного здоровья и изматывающего труда.

— Все-таки я хотел бы вернуться, к сейфу в клинике доктора Малдена.

— Доктор Малден не возражал. Пусть по ведомостям получаешь в точности такое же вознаграждение, как и все другие медицинские сестры во всех других клиниках, бери из кассы столько денег, сколько тебе необходимо, — примерно так говорил он мне.

— Вы брали деньги под расписку?

— Нет, если бы мне захотелось, я взяла бы прямо из кассы.

— И сколько?

— Не имею ни малейшего представления, мистер Мейсон.

— С юридической точки зрения подобная ситуация весьма двусмысленна.

— Что вы хотите сказать?

— Предоставляя вам неподотчетные деньги, доктор Малден обязан был взимать с них налоги в пользу государства.

— А если я брала их без его ведома?

— Тогда это уже воровство.

— И что дальше?

— Вас задержат и предадут Суду.

— Кто предаст меня Суду?

— Окружной прокурор.

— А от кого будет исходить иск?

— Мне кажется, исходя из ваших же слов, что Стефани Малден охотно поставит подпись под таким иском.

— Стало быть, мне могут предъявить обвинение в хищении. А как быть с доказательствами?

— И впрямь, нелегкая задача для окружного прокурора, — улыбнулся Мейсон.

— Вот именно.

— Конечно, ваше признание в разговоре со мной…

— Я вам ни в чем не признавалась.

— Нет, вы признались, что брали деньги из кассы.

— Я всякий раз говорила «если». Пользовалась сослагательным наклонением.

— Я заметил.

— Но ведь таким способом я могу обезопасить наследство и репутацию доктора Малдена, верно?

— Ценой собственной репутации, вас ведь могут обвинить в бегстве от правосудия.

— В каком бегстве? Кто меня преследует? И за что?

— Это не мое дело.

— Вы адвокат Стефани Малден, так?

— Да.

— И поэтому считаете ее во всем правой и безукоризненной?

— Вовсе нет. Я защищаю ее интересы. Только и всего.

— Вот и предъявляйте от ее имени права на наследство. Когда вас потревожит налоговая инспекция, напомните Стефани Малден, что я по-крупному играю на скачках.

— У нее потребуют доказательства.

— Вы умеете разговаривать людей, — улыбнулась она. — Я даже сама подскажу вам доказательства. Рей Шпенглер держит табачную лавку на углу Седьмой улицы и бульвара Клифтона. Он — букмекер. У него я и делала ставки. Сотни ставок на тысячи долларов.

— И как вы себе представляете эту картину? — усмехнулся Мейсон. — Являются налоговые инспекторы к мистеру Шпенглеру и спрашивают, не букмекер ли он? А он им отвечает, что конечно, именно так он и зарабатывает на жизнь. И, в частности, много тысяч долларов принял из рук Глэдис Фосс, той самой, что работала медицинской сестрой в клинике доктора Саммерфилда Малдена. И что он, конечно, сожалеет, что преступил закон, но как не сознаться, когда об этом просят хорошие люди?

— Все произойдет совсем не так, — ответила Глэдис Фосс. — Два месяца назад Рея Шпенглера арестовали и оштрафовали за букмекерство на тысячу долларов. Рей даст справку о ставках.

— А что тогда будет с вами? — поинтересовался Мейсон.

— Ради Стефани Малден я и пальцем бы не шевельнула, — с горечью сказала Глэдис Фосс. — Но речь идет о памяти доктора Малдена. Нельзя допустить, чтобы налоговые инспекторы обнаружили его прегрешения против законности. Ради этого я готова пожертвовать чем угодно. Да, чем угодно.

— Если вы сумеете исповедоваться на Суде в проступках, которых не совершали, чтобы оградить от посягательств память доктора Малдена, которого любили… Что ж, это могло бы опрокинуть в глазах присяжных любые обвинения.