Дело Белки

Только теперь я наконец-то сообразил, до какой степени вляпался. Мне и так начало казаться, что судьба забросила меня не в такое уж простое место. Однако, вопреки всякой логике и своему патологическому невезению, я все еще надеялся, что на самом деле это обычная человеческая деревня, а Соловей здесь попросту совершает ежедневный моцион по соседским садам и огородам. Теперь же я окончательно убедился в том, что попал в логово волшебно-уголовного мира, о котором не знал самых элементарных вещей. Например, что мне следует кричать вместо слова «милиция!!!», когда меня начнут бить. А в том, что бить будут, я почти не сомневался, потому что, закончив гордиться своим болотом, Соловей решил выяснить подробности моего происхождения.

— А ты, кстати, сам-то из каких мест будешь? — весело спросил он, ощерив в улыбке свой немаленький рот. Пасть у Разбойника оказалась под стать профессии. На вид она напоминала что-то вроде глубокой темной пещеры, в беспорядке заполненной разнокалиберными сталактитами и сталагмитами, служившими былинному душегубу вместо зубов. Выглядело это настолько жутко, что я тут же поспешил повернуть кольцо обратно, что оказалось весьма разумным поступком. Едва к Соловью вернулась его прежняя безобидная внешность, я тоже обрел способность мало-мальски соображать.

— Родионовну знаешь? — наудачу спросил я Разбойника.

— А то ж! — подтвердил мое предположение Соловей. — Яга в законе.

— Ну вот! — нахмурив для солидности брови, продолжил врать я. — Соседка моя… По зоне!

Это был скользкий момент. Но, к счастью, использованное мной на свой страх и риск слово «зона» не вызвало у Разбойника никаких вопросов. Наоборот, Соловей восхищенно присвистнул и, кажется, зауважал меня даже больше, чем после того, как я пообещал обеспечить ему выпивку.

— Не свисти! Денег не будет! — мрачно предупредил я, потирая уши, в которых еще после первого свиста продолжало что-то звенеть и пощелкивать.

— Прости, зема! Не рассчитал, — поспешил извиниться Разбойник. — Наши-то все уже по большей части привыкли…

— А кто не привык? — поинтересовался я.

— Те оглохли, — нехотя признался детина и поторопился сменить неприятную для него тему. — Ты это, зема… Не тормози. Сельпо закроется.

Торговая точка, в которую привел меня Соловей, находилась в одной из хорошо сохранившихся изб. Правда, теперь я уже не мог быть на все сто процентов уверен в том, что это именно изба. В момент поворота кольца успел заметить, что далеко не все деревенские постройки являлись тем, чем казались. Например, один из домов через призму волшебного зрения выглядел чем-то вроде водонапорной башни, возвышавшейся посреди небольшого затхлого прудика. Еще одно сооружение походило на многоэтажный готический скворечник. А некоторые жилища и вовсе не поддавались никакому описанию. Поэтому теперь, подходя к магазинному прилавку, я мог лишь догадываться о том, чем на самом деле является эта небольшая чистенькая комнатка, по всем четырем стенам которой расположились стеллажи и ящики с товарами первой деревенской необходимости. В принципе никто не мешал мне снова попробовать повернуть кольцо. Возможно, я так бы и сделал, если бы не оказавшаяся подле меня бочка с квашеной капустой. Стоило мне протянуть руку, чтобы попробовать этот замечательный продукт, как рассол в емкости забурлил и запузырился, а матовые пряди капусты пришли в движение и шустро втянулись куда-то вглубь. После этого я решил не испытывать более судьбу и ничего не трогать, чтобы каким-нибудь неосторожным действием или, что еще хуже, криком ужаса не выдать в себе чужака, которому тут вовсе не место.

Впрочем, как оказалось, моего спутника это более чем устраивало. Убедившись, что я устранился от совершения покупок, Соловей быстро взял пару бутылок водки, а также набрал вполне привычной на вид еды: несколько банок тушенки, сельдь жирную атлантическую, десяток соленых огурцов и пучок зеленого лука размером с хороший березовый веник.

— Еще что-нибудь надо? — из вежливости поинтересовался он.

— Хлеба не взял! — напомнил я разбойнику, чем привел его в весьма веселое расположение духа.

— Хлеба? Ха! Ну ты, зема, даешь! — непонятно чему обрадовался он и повернулся к продавщице. — Слышала, карга?! Мой друган желает хлеба!

Карга — голубоглазая русоволосая красавица, которой можно было от силы дать лет восемнадцать, тоже почему-то развеселилась.

— Можно и хлеба! Через полчасика где-то! — усмехнулась она, показав зубы такой чистоты и белизны, что, увидев их, производители пасты «Колгейт отбеливающая» должны были бы немедленно перевести свои фабрики на производство антидепрессантов для себя и своих главных акционеров.

— Сами зайдете или прислать?

— Присылай! — приказал Соловей. — Некогда нам туда-сюда ходить!

— Как скажешь! — ответила смешливая продавщица, после чего перевела взгляд на меня и поинтересовалась: — Чем платить-то будете?

— Рублями, конечно! — с готовностью откликнулся я.

Тут уж девушка и Разбойник вовсе рассмеялись в голос.