Дело Белки

«Еще ванны из твоего желудочного сока не хватало!» – со злостью подумал я и, радуясь тому, что в этот раз перемещаюсь на шести конечностях вместо двух, продолжил свои попытки продвинуться вперед. Теперь я уже не стремился набрести на сердце, печень и почки своего «внешнего» врага. В данный момент меня вполне устраивало добраться до кишечника, который сулил пусть и не самый красивый, но все-таки какой-то выход. Вопрос в том: как мне не пропустить соответствующий сфинктер, а потом вскрыть его, причем по возможности раньше, чем меня переварят? Увы, надежды на это оставалось все меньше. То ли на меня наконец-то подействовали чужие желудочные ферменты, то ли стало сказываться отсутствие свежего воздуха, но так или иначе внезапно мое тщедушное комариное тельце охватила зловещая слабость.

Раз за разом мне становилось все труднее переставлять свои цепкие, комариные лапки. Крылья с налипшей на них дрянью обвисли и, словно надетый на спину неподъемный рюкзак, стали упорно стаскивать меня вниз. В довершение всего я таки поскользнулся и с размаху впечатался лицом в покрытую слизью стену, после чего у меня начали немилосердно чесаться глаза. «Неужели все? – изумился я, сползая куда-то в глубины ненавистного чрева. – Как глупо… Смерть настоящего неудачника!» Не знаю почему, но, как ни странно, именно эта мысль оказалась для меня самой обидной. И даже, более того, оскорбительной! «А ну встать! Встать, я сказал!» – скомандовал себе и, с трудом восстановив равновесие, начал карабкаться вперед. Куда при этом лез бедный комар, уже не имело никакого значения. Я просто вел себя как та безумная лягушка, которая бултыхалась в крынке со сливками до тех пор, пока не взбила их в густое сливочное масло, по которому можно было выбраться наружу. Во что мне удастся взбить желудочный сок, я не думал. Просто очень не хотелось умирать в этом отвратительном зловонном мешке, поэтому я полз, полз и полз, а отсутствие физических сил компенсировал яростью и песней: «Черный ворон, что ты вьешься /Над моею головой! Ты добычей не нажрешься! Черный ворон, я не твой!»

Понятия не имею, сколько раз я повторил этот жизнеутверждающий куплет. Продолжения все равно не знал. Главное, что в какой-то момент во мне не пойми откуда родилась твердая уверенность, что закусившей мной твари эти слова явно не по нутру. Судя по тому, как начали сотрясаться стенки ее желудка, мое пение что-то крепко нарушило в здешнем кислотно-щелочном балансе! «То-то же!» – обрадовался я и неожиданно для самого себя заорал:

A vacation in a foreign land
Uncle Sam does the best he can
You're in the army now
Oh, oh, you're in the army now[5]

.

Честно признаюсь, мой голос вряд ли позволяет рассчитывать на приглашение спеть дуэтом вместе с Монтсеррат Кабалье. Однако и к людям, которым можно петь только в душе и только когда там включена вода, я себя не отношу. Мне можно петь, даже когда вода выключена. Тем более я чувствовал себя в полном и законном праве драть глотку в утробе того, кто меня съел:

Now you remember what the draftsman said
Nothing to do all day but stay in bed
You're in the army now
Oh, oh, you're in the army now…[6]

Похоже, мой английский вокал пришелся гадине по вкусу еще меньше русского! Зато меня исполняемый текст подбодрил как нельзя лучше. Я уже не сомневался, что стоит допеть до куплета, где «The sergeant calls: «Stand up and fight!»[7], как мне действительно удастся подняться на все шесть ног, но это оказалось уже излишним.