Дело Белки

Оставалось надеяться, что остальные члены нашей команды лучше справляются со своими обязанностями. Волк еще затемно отправился в лес. Покопавшись накануне в моей голове, шеф с легкостью определил, где Яга запрятала свою избушку, а также в каком именно месте я сбросил с печи Ивана. Конечно, не было никакой уверенности, что Серому удастся их так быстро разыскать. Но, учитывая, насколько Велесу не хватало надежных, верных ему и никому другому бойцов, миссия зверя все же имела смысл.

Василисе же предстояла еще более трудная задача. Прекрасная должна была заняться диверсионной деятельностью в тылу богов. Впрочем, оказалось, что для нее это отнюдь не внове. Надо заметить, что войны Царевна-лягушка чисто по-женски искренне ненавидела. Самих военных, что красивых и здоровенных, что плюгавых и кривоногих, тоже не жаловала. Однако при этом и посягательств на территорию, которую считала своей, не терпела. Посему, согласно ее собственному выражению, партизанила Прекрасная где только могла, пристрастившись к этому делу еще в Отечественную войну тысяча восемьсот двенадцатого года. «Не удивлюсь, если окажется, что тогда она носила фамилию Кожина!» – подумал я, увидев, как Василиса проводит перекличку бойцов своей диверсионной группы.

– Босоркун! – рыкнула царевна отлично поставленным командирским голосом.

– Я! – лязгнула зубами кряжистая сероватого цвета нечисть с отливающими сталью когтями.

– Хапун!

– Здесь! – прошелестело откуда-то сбоку.

– Где здесь? – переспросила Прекрасная, поворачиваясь на голос.

– Правее! Еще правее! Еще! Вот! Теперь вы смотрите прямо на меня! – сказало пустое место в строю.

– Так и докладывай, – напустилась на невидимого подчиненного царевна. – «Я, Хапун, стою между Полисуном и Вазилой!» Понял?

– Так точно! Только я стою между Вазилой и Криксой-Вараксой.

Признаюсь, мне очень хотелось остаться и узнать, какое из мнущихся перед Премудрой созданий зовется Полисуном, а какое – Криксой-Вараксой. Более того, радостный комариный пофигизм советовал именно так и поступить, и лишь ответственная человеческая личность упорно продолжала нашептывать, что вообще-то Велес рассчитывал получить от меня совсем другие разведданные. В конце концов победили оба. Человек заставил комара наплевать на усталость и любопытство. А комар сумел убедить человека, что никто не пострадает, если перед выполнением боевого задания их общий организм чуточку перекусит. Как ни странно, именно это «чуточку» весьма сильно повлияло на дальнейшие события. Дело в том, что напиться нектара в расположении магической армии было практически негде. Бесчисленные ступни, подошвы, лапы и копыта бравых воинов начисто вытоптали большую часть окрестной растительности. А то, что уцелело, выглядело в категориях человеческого меню не более привлекательно, чем бутерброд с сыром, неделю пролежавший на стойке привокзального буфета.

«Не беда! – объявила оптимистичная комариная составляющая меня. – Присмотрим пару цветочков по дороге!»

«Присмотрим! – согласилось человеческое начало. – Но не по дороге, а в лагере вэчекистов. Будем одновременно есть и разведывать!» В результате я стремительно миновал разделявшее две армии поле, пролетел первую, уже изученную мной линию обороны и мягко опустился на очаровательный васильковый луг. «Ну-с, приступим!» – хором сказали человек и комар. Первый, потому что считал, что заслужил. Второй, потому что ему было по барабану.

Я выбрал крупный аппетитный цветок и стал с чувством поглощать заботливо приготовленную им для меня пищу. И с каждой минутой трапезы вместо приятной тяжести в желудке я стал испытывать отвратительное сосущее чувство тревоги.

«Фумигатором, что ли, пахнуло?» – высказала предположение моя комариная часть. «Нет. Не фумигатором!» – ответил ей человек. И тут меня осенило! Луг!!! Откуда посреди воинского лагеря взялся такой обширный оазис свежей, невытоптанной флоры? Я оттолкнулся от василька и взлетел повыше. Так и есть. Не только здесь, но и дальше, куда хватало взгляда, у палаток, между штабелями ящиков с боеприпасами, вокруг орудий и минометов – одним словом, всюду зеленела прекрасная, сочная, нетронутая луговая трава. Уже поняв, что это означает, я стал летать из палатки в палатку, из блиндажа в блиндаж, из траншеи в траншею, все яснее осознавая: «Мы пропали!»