Дело Белки

Так и не поняв толком, что случилось, я поднял на руки Арину Родионовну и потащил ее к Васильеву, который уже сложил в стопку все уцелевшие на данный момент ковры и готовился подняться в воздух. Остальная часть нашей команды возилась со Змеем. Велес и Василиса сдирали с его шеи ошейники, волк зубами помогал стянуть намордник.

– Отлично, Левчик! – похвалил меня Барс Мурзоевич, когда я пристроил Бабу-ягу рядом с сияющим на ковре сокровищем. – Ты тоже полезай!

– Зачем? – не понял я.

Кот не стал затруднять себя ответом. Он просто подцепил меня лапой на свой летательный аппарат и устремился в небо. Оглянувшись, я увидел по-настоящему эпическую картину. Оправившийся от неожиданного нападения Перун, ухватив левой рукой рог одного из Цин-лунов, правой швырял молнии в двух других, а снизу к нему подбирался плюющийся огнем Горыныч, на котором сидел бросающийся снежками Велес.

– Слышь, касатик, – неожиданно подала голос Баба-яга. – Ты как кончишь по сторонам глазеть, не сочти за труд, помоги бабушке развязаться!

– Арина Родионовна, – смущенно воскликнул я, хватаясь за опутавшие старуху веревки. Простите! Я это… Я сейчас!

– Ничего-ничего, милок! Ты не торопись! – продолжала глумиться надо мной бабка. – Мне удобно эдак кульком лежать. К тому ж ты, видать, не просто так на лес пялишься. Небось, и думу какую великую думаешь. Например, чего бы еще такого учудить, чтобы старая Баба-яга сна лишилась да по всему лесу тебя искать начала.

– Смотри-ка, быстро оклемалась! – ехидно заметил кот.

– А то ж! Мы с Перункой по молодости и не так друг друга мутузили!

Похоже, старуха, как и сам Перун, все-таки не забыли связывавшие их когда-то отношения. Но глядя, как Яга морщится от боли, растирая затекшие руки, я тем более не мог понять, как бог мог настолько жестоко обойтись со своей бывшей любовью.

– Гад он – ваш Перун! Чтоб его драконы на фиг порвали!

– Драконихи! – поправил меня Кот Ученый.

– Драконихи? – удивился я.

– Конечно! А то с чего же, ты думаешь, они так взбеленились?!

– Не знаю! Может, поняли наконец, какой сволочи служат.

– Это им и раньше было известно! – усмехнулся кот. – А тут любовь! Если я не ошибаюсь, одна из них и есть пассия Горыныча.

– Все три! – подтвердила и дополнила предположение Васильева бабка.

– О как! – восхитился Барс Мурзоевич. – Выходит, у нашего Змея, кроме запасных голов, и еще кое-чего лишнее имеется.

– Цыть! Охальник! – притворно возмутилась кошачьей шутке Арина Родионовна. – А каким симпатичным котенком был.

Меня это сцена позабавила, но еще больше я обрадовался тому, что Цин-луны осмысленно оказались на нашей стороне.

– Ну все! Теперь Перуну точно кранты! – улыбнулся я, представив, что с зарвавшимся божеством могут сделать три драконихи за синяки и царапины своего общего суженого.

– Не думаю! – возразил Васильев. – В лучшем случае его удастся развоплотить. А вот тебя оттуда точно увозить надо было.

– Почему?

– А ты подумай! – ухмыльнулся кот. – Кто у Горыныча и его женушек яйцо спер? Тоже мне – eggnapper![8]

– Упс!

– Ну нет! – протянула Яга. – «Упсом» ты бы никак не отделался.

– Точно, – согласился кот. – А так, глядишь, и удастся сохранить тебя для Общества.

– Не только меня! – скорчив серьезную мину, заявил я. В общем-то, важничать было совсем не обязательно. Но мог же я хоть чуть-чуть поупиваться тем, что, совершив столько глупостей, в конце концов сделал нечто по-настоящему выдающееся?!

– Смотрите внимательно! – предупредил я и жестом фокусника, вытаскивающего из шляпы живого кролика, извлек из-под футболки слегка помятую Белочку.

Старуха всплеснула руками и выхватила из моих рук полузадохнувшуюся живность.

– Чего там? – поинтересовался Васильев, которому по долгу пилота было положено смотреть исключительно вперед.

– Ничего! – зыркнув на меня сердитыми глазами, сказала бабка. – Защитничек ваш бельчонка придушил.

– Насмерть! – воодушевился Барс Мурзоевич. – Очень кстати. Я как раз думал, чем бы червячка заморить.

– Я тебе заморю, проглот, – огрызнулась Яга, прикладывая ухо к тщедушному тельцу. – Дышит еще, вроде, бедняга. Ну и чем ты собирался нас удивить? – эти слова относились уже ко мне.

– Как чем?! – опешил я. – Это же Белка. Она на камни шла.

– Не она – он! – объявила Арина Родионовна и в качестве доказательства раздвинула мех между задними лапками зверька.

Я снова почувствовал себя полным идиотом. Зато Барс Мурзоевич развеселился так, что чуть не свалился с самолета.

– Ой, Левчик, ну ты просто прелесть! Драконих принимает за драконов. Самца белки за самочку! С людьми у тебя тоже так, или только с животными?

– С людьми у меня все в порядке! – обозлился я. – Дайте мне только снова среди них оказаться.

– Окажешься, Левочка. Окажешься, – хихикал кот. Еще часик полета, и Переход. А там будут тебе и человеческие самочки, и самцы, конечно… Если опять ошибешься.