Дело белокурой удачи

– Сейчас проводится предварительное слушание, ваша честь. Мы намерены показать, что обвиняемая по этому делу вступила в деловые отношения с погибшим, Харрисоном Т. Борингом, убедилась в том, что Боринг обманул ее, пришла в возмущение, отправилась в мотель «Реставайл», чтобы встретиться с ним лично, и встретилась. Она последняя, кто видел Боринга живым. Когда она уходила из домика, Боринг находился при смерти. Это все, что от нас требуется, фактически даже более того, что требуется для того, чтобы дело передали в следующую судебную инстанцию.

– Представляйте вашу версию, – велел судья Уоррен Талент.

– В качестве своего первого свидетеля я хотел бы пригласить Монтроза Фостера, – объявил Леланд.

Монтроз Фостер вышел вперед, поднял правую руку, принял присягу и с беспокойным видом опустился на стул, предназначенный для свидетелей.

– Вас зовут Монтроз Фостер, последние два года вы проживаете в Риверсайде и являетесь президентом компании «Пропавшие наследники и невостребованная собственность», не так ли?

– Все правильно, – подтвердил Фостер.

– В прошлый вторник, день убийства, разговаривали ли вы с обвиняемой?

– Да.

– Где?

– В Болеро-Бич.

– Делала ли обвиняемая какие-либо заявления относительно своего отношения к Харрисону Т. Борингу?

– Да.

– Что она говорила?

– Что готова его убить.

Леланд резко и неожиданно повернулся к Перри Мейсону.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – предложил окружной прокурор.

– Вы не собираетесь больше ничего показывать через допрос этого свидетеля? – поинтересовался Мейсон у Леланда.

– Этого достаточно, – ответил окружной прокурор. – Я не намерен превращать предварительное слушание в цирк.

Мейсон обратился к свидетелю:

– Говорили ли вы что-нибудь обвиняемой, что было рассчитано на то, чтобы она сделала подобное заявление?

– Я возражаю, – встал со своего места Леланд. – Для ответа на заданный вопрос требуется вывод свидетеля. Свидетель не имеет права давать показания о том, что думала обвиняемая, или предполагать, что могло вызывать определенные эмоции.

– Возражение принимается, – постановил судья Талент. – Измените формулировку вопроса, мистер Мейсон.

– С радостью, ваша честь, – ответил Мейсон и повернулся к Фостеру: – Вы пытались сказать что-нибудь, что должно было привести обвиняемую в гнев по отношению к погибшему?

– Ваша честь, это тот же вопрос, – воскликнул Леланд. – Адвокат защиты, несмотря на постановление суда, повторяет то же самое. Для ответа требуется вывод свидетеля.

– Нет, это уже другой вопрос, – возразил Мейсон. – Он относится к ходу мыслей и настрою свидетеля.

– А это несущественно, – заметил Леланд.

– То есть вы утверждаете, что я не имею права показать пристрастность свидетеля? – улыбнулся Мейсон.

– Вопрос очень умело перефразирован. Возражение отклоняется, – постановил судья Талент.

– Я говорил ей определенные вещи о Боринге, – заявил Фостер.

– Вопрос заключался в том, пытались ли вы, мистер Фостер, сказать что-нибудь, что вызвало бы гнев обвиняемой по отношению к Борингу, – напомнил Мейсон.

– Хорошо, я отвечу. Да.

– Вы преднамеренно пытались возбудить у обвиняемой гнев?

– Да, я же уже сказал вам.

– Вы говорили ей, что Боринг хотел поставить ее в такие условия, что она была бы вынуждена торговать собой?

– Ну… она сама пришла к такому выводу.

– И вы с ней согласились?

– Я не стал ее переубеждать.

– И ни разу во время вашего разговора с обвиняемой вы не упоминали, что у Боринга были аморальные цели в отношении обвиняемой?

– Она сама подняла эту тему.

– А вы поддержали ее в этом мнении?

– Да.

– И объяснили ей, что Боринг обманул ее, чтобы заставить подписать контракт, который позволит ему продать ее в рабство и заставит торговать собой?

– Я ей этого не говорил. Она сама пришла к такому выводу.

– И вы с ней согласились?

– Да.

– А потом вы заявили ей, что это и было целью Боринга?

– Хорошо, заявил.

– Но вы-то знали, чего добивался Боринг, не так ли, мистер Фостер? Разве вы не говорили мне, что Боринг обнаружил какую-то собственность, на которую могла претендовать обвиняемая?

– Да, он добивался именно этого, – согласился Фостер.

– И вы знали, чего он добивается?

– Конечно, знал.

– Значит, это было его истинной целью?

– Да.

– Следовательно, заявляя обвиняемой, что целью заключения Борингом контракта было заполучить ее в свою власть с совсем другими намерениями, вы ей наврали?

– Я позволил ей ввести в заблуждение саму себя.

– Отвечайте на вопрос, – велел Мейсон. – Вы ей наврали?

– Я возражаю, – встал со своего места Леланд. – Перекрестный допрос ведется не должным образом. Он предполагает факты, не представленные в качестве доказательств.

– Возражение отклоняется, – постановил судья Талент.

– Хорошо. Я ей наврал, – сказал Фостер.

– Вы сделали это, чтобы получить преимущества для себя лично?

– Да.

– Значит, вы готовы врать, вступая в деловые отношения, чтобы получить какие-то преимущества для себя?

– Я этого не говорил.

– Но я вас спрашиваю об этом.

– В таком случае мой ответ: нет.

– Обычно вы не врете, чтобы получить для себя преимущества?

– Вношу протест. Это спорный вопрос, – заметил Леланд.