Дело Бенсона

– Ну, Пфайф – совсем другое. Он хладнокровный игрок, уверяю вас Он иногда устраивает частным порядком у себя дома на Лонг-Айленде игры – рулетку, монте, баккара и тому подобное. Он охотился в Южной Африке на тигров и кабанов. Он бывает сентиментальным, но может и резко отбросить сентиментальность… Постоянно бывает импульсивным, если вы понимаете меня. Я не отрицаю возможности того, что он в состоянии убить человека и через пять минут забыть об этом. Но ему нужно сильное возбуждение…

– Пфайф и Бенсон были близкими друзьями?

– Очень. Их всегда видели вместе, когда Пфайф приезжал в Нью-Йорк. Они много лет знали друг друга. Благодетельные компаньоны, как их называли раньше. Они даже жили вместе до женитьбы Пфайфа. Решительная женщина – жена Пфайфа. Разодела его с нот до головы и осыпала деньгами.

– Кстати, о женщинах, – остановил его Ванс. – Что было между мисс Сент-Клер и Бенсоном?

– Кто может сказать? – вздохнул полковник. – Мюриэл не цеплялась за Бенсона, это верно… Женщины – странные создания.

– Вы;правы, – с готовностью подхватил Ванс. – Но, видите ли, личные отношения и связи женщин меня не интересуют. Меня интересует ее умственное отношение к Бенсону.

– Ага! Понимаю. Могла ли она с отчаяния что-нибудь сделать с ним? Ей-Богу, это отличная идея!

Полковник задумался.

– Мюриэл – девушка с сильным характером. Она много работает над собой. Она певица и, должен сказать вам, неплохая. Она очень способная. Независимая. Я бы не хотел оказаться у нее на пути, если бы она была против меня. – Он неопределенно покачал головой. – Женщины – странные существа. Никогда нельзя их понять. Самые миролюбивые из них могут хладнокровно пристрелить человека без предупреждения. – Он неожиданно вскочил и возбужденно замахал руками. – Черт возьми. Да она же обедала с Бенсоном в ночь убийства. Я сам видел их в «Марселе».

– Вы об этом не упоминали, – равнодушно заметил Ванс. – Садитесь же, полковник, надо поесть… Да, кстати, насколько хорошо вы сами знали Бенсона?

Полковник обеспокоенно посмотрел на него, но его успокоило невинное выражение лица Ванса.

– Я? Дорогой мой! Я пятнадцать лет знал Олвина Бенсона. Как минимум пятнадцать. Возможно, даже больше. Мы хорошо жили в старые добрые времена. Широко жили… Все, что угодно. Отличные времена! О эти дни в Лаймаркете! Все, что угодно и не надо рано вставать!

Ванс снова перебил его:

– У вас были хорошие отношения с майором Бенсоном?

– С майором?. . Это совсем другое дело. Мы принадлежим к разным школам. Разные вкусы. Мы никогда не ладили друг с другом. Так, изредка встречались.

Кажется, он считал, что нужны еще какие-то объяснения, и он снова заговорил:

– Майор, знаете ли, никогда не был тем, что мы называем компанейским парнем. Не одобрял веселья. Упрекал нас с Олвином в легкомыслии. Серьезный парень.

Ванс внезапно спросил:

– Вы много спекулировали через фирму «Бенсон н Бенсон»?

Сперва полковник колебался, демонстративно долго вытирал рот салфеткой.

– О, совсем немного, – сознался он наконец. – И не очень удачно. Мы все флиртовали с богиней удачи в конторе Бенсона.

На протяжении всего ленча Ванс беспрестанно задавал вопросы полковнику, но, по-моему, ни на йоту не приблизился к делу. Полковник был болтлив, но эта болтовня мало что давала. Он говорил о чем угодно, кроме дела, а когда переходил к делу, говорил такими обтекаемыми фразами, что не сразу было понятно, о чем идет речь.

Ванс, однако, не выказывал разочарования. Он интересовался подробностями жизни капитана Ликока и его отношениями с Бенсоном. Склонности Линдера Пфайфа к игре тоже многократно обсуждались, и Ванс охотно слушал рассказы об игорном доме на Лонг-Айленде и об экспедиции в Южную Африку. Ванс задавал множество вопросов о других друзьях Бенсона, но едва слушал ответы полковника.

Весь разговор казался мне бесцельным, и я не понимал, что пытается выудить Ванс из этой болтовни. Я был убежден, что Маркхэм тоже находится в тупике. Он слушал с вежливым интересом, иногда одобрительно кивал головой, но я видел по его глазам, что все это ему смертельно надоело. Однако несомненно было то, что Острандер знает людей, о которых говорит.

Когда мм после ленча снова вернулись в кабинет Маркхэма, Ванс с удовлетворенным видом уселся в кресло.

– Что великолепно полковник Острандер умеет делать – это уничтожать подозрения, не правда ли? – спросил он.

– Уничтожать?! Да просто счастье, что он не связан с полицией, иначе пришлось бы забить все тюрьмы подозреваемыми в убийстве Бенсона, – сказал Маркхэм.

– Он, несомненно, кровожаден, – согласился Ванс, – и непременно хочет кое-кого засадить в тюрьму.

– Судя по словам этого старого вояки, Бенсона окружали одни потенциальные убийцы, не считая женщин. Послушать его, так просто удивительно, что Бенсона не ухлопали несколько лет назад.

– Сразу видно, что среди грома высказываний полковника вы просмотрели вспышку молнии, – заметил Ванс.

– А когда она была? – спросил Маркхэм. – Во всяком случае, я не был ослеплен ею.

– И вас не утешили его слова?