Дело было в Городце

— И медом, — счастливо заметила третья.

Поварята сгрузили котел перед счастливым Змеем, потом притащили небольшой столик, сложили на него несколько караваев и убежали обратно. Горыныч подхватил в одну лапу большую ложку, другой сгреб каравай, и начал по очереди отправлять в рты то кашу, то хлеб. Костя улыбнулся, после чего двинулся к парадному входу. Там уже показались бояре, надо было успеть попасть к царю до них.

Думные мужи степенно приближались к крыльцу царского терема. Заметив взбежавшего по ступеням Константина, одарили его недовольными взглядами, а один не удержался и сплюнул в сторону. И откель только взяться успел? Вроде до весны его в столице быть не должно. Нет, опять явился Елизару Елисеевичу напраслину на бояр верных возводить, ум смущать, наследника с пути сбивать, царицу-матушку до истерики доводить.

Кощей отметил реакцию на него среди степенных мужей, но предпочел не показать вида. Да, колдун, чернокнижник, ничего святого нет. Пусть их, что хотят, то и думают. Главное, чтобы не мешались, в ответственный момент под руку не лезли. Хотя, некоторых он бы с радостью пустил вперед, дабы потом Елизар Елисеевич мог пустить скупую слезу на похоронах слуги своего верного, а после на радостях, что избавился от занозы в одном месте распить бутылочку винца редкостного, заморского, из дальней Сины или еще какой страны диковинной завезенного.

Возле лестницы его уже ждал слуга. Едва Константин приблизился, парень чуть поклонился и попросил следовать за ним. Мужчина отметил, раз провожают, значит, царь не у себя в кабинете, откуда обычно проходил в тронный зал. Так вышло и на этот раз, он обнаружился в так называемом зимнем саду — большой зале, где были расставлены цветы в горшках и заморские деревца в кадках, в клетках прыгали птицы, как родные: соловьи, скворцы, жаворонки, так и привезенные из стран заморских попугаи и канарейки. В большом стеклянном сосуде, именуемом аквариум, плавали золотые рыбки. Сам царь ходил по помещению от одной клетки до другой и обратно. А вот на диванчике сидела царица, Марфа Матвеевна, держа на руках маленькую собачку — подарок одного из послов. Собачка привычно свернулась на коленях хозяйки, но когда вошел посторонний, подняла голову и посмотрела на него бусинками-глазками.

Другой слуга, возникший словно из ниоткуда, быстро расставил на столике чашки, угощение, внес самовар, после чего царская чета и посетитель остались одни.

— Царь-батюшка, матушка-царица, — отвесил Константин церемонный поклон. После подошел к царице и на западный манер поцеловал протянутую руку.

— Ну-ну, Кощей, — пригрозил Елизар Елисеевич. В глазах царя плясали смешинки.

Царица встала с диванчика, посадила на него собачку, после чего подошла к окну. По главной улице важно шествовал Горыныч, приминая снег, а хвостом разметая вдоль заборов. Со дворов ему показывали кулаки хозяева, после чего выходили с лопатами и убирали оставшееся. Головы горланили какую-то песню. Слов было не разобрать, но что-то веселое, плясовое.

— Еще бы меру знал, — вздохнул царь, после чего отвернулся от окна.

Царица уже собственноручно разливала чай.

— Прошу вас, Константин, — пригласила она колдуна. Тот вновь поклонился, уже не так официально, после чего присел за стол. Хочешь — не хочешь, а отказаться не получится. Царь прошелся по зале, после чего присоединился.

— Что хорошего происходит на западных границах? — завела разговор царица.

— Все тихо и спокойно, матушка, — ответил Кощей. — Торговцы торгуют, люди с заготовками заканчивали, охотники снаряжение проверяли, зверь линял. Соседи тихо сидят, лазутчиков не засылали, угрозами не стращали. Тишь, да гладь, да Божья благодать, — он принялся подробно рассказывать обо всем, что удалось разузнать. Царица пару раз подливала всем чая, но более ничто не отвлекало от доклада.

— А что с той чертовщиной, что там творилась? — настала очередь царя задавать вопросы.

— Опоил кто-то людей. Уж не знаю, как и чем, деревни-то разные. Но больше он там не действует. То ли я спугнул, то ли результаты получил неведомый зельевар, но найти его не получилось.

— И где искать его думаешь? — царь смотрел на своего воя пристально, но и Кощей в гляделки давно играть научился.

— Здесь, в Городце.

— В Городце, — ахнула Марфа Матвеевна.

— Да, — подтвердил Кощей, — в Городце.

После того, как колдун привел свои аргументы, царственная чета нахмурилась.

— Даже не знаю, как быть, — вздохнул царь. — Вроде как надо все кабаки прикрыть, запретить алкоголь продавать. Да только не приставишь к каждому жителю соглядатая. Да и нет гарантии, что те, кто будет присматривать, сами выпить не захотят.

— Нет, то не дело, — согласилась царица. — Константин, а что Яга? Сможет она помощь тем, кому не повезло этой гадости выпить.

— Сможет, матушка, — не сомневаясь ответил мужчина. — И нянюшка, и ученица ее все силы приложат, чтобы избежать проблем.

— Ученица? — Марфа Матвеевна пристально посмотрела на колдуна. — И когда свадьбу играть собираетесь?

Кощей удивленно посмотрел на женщину.