Дело бывшей натурщицы

В десять часов вечера Перри Мейсон был уже у Лэттимера Рэнкина.

Сидя напротив адвоката, высокий, неуклюжий Рэнкин чувствовал себя немного неловко.

— Я хочу поблагодарить вас, — начал Мейсон. — Вы так легко согласились, чтобы я представлял интересы Максин Линдсей.

— Естественно. Не вижу причин, почему я должен препятствовать, если вы хотите представлять ее интересы. Для меня это явилось такой неожиданностью. Я был в полном замешательстве, когда узнал о смерти Дюранта.

— Да уж, казалось, вы не перенесете такой утраты, — сухо заметил Мейсон.

— Да, извините меня, Мейсон. Я размышлял над этим, и мне немного стыдно. Не стоит плохо говорить о покойниках, теперь-то уж они не могут постоять за себя. Хотя этот был такой прохвост!

— Расскажите все, что вам известно о нем.

— Да нечего особенно и рассказывать. Начинал он как агент по продаже картин, а потом стал выдавать себя за эксперта. Единственное, что я могу сказать в его защиту, — это то, что он не был бездельником. Постоянно прислушивался, изучал, узнавал и ничего не забывал. У него была замечательная память.

— Как он находил клиентов? — поинтересовался Мейсон.

— Не думаю, что у него их было много, но он работал по-снайперски. Выбирал картины и, казалось, уже знал, кого они могут заинтересовать. Он угадывал своих потенциальных покупателей.

— Значит, дела у него шли хорошо? — уточнил Мейсон.

Рэнкин надолго погрузился в размышления, а потом как бы нехотя уступил:

— Да, дела у него шли неплохо, можно даже сказать, хорошо.

— И вы действительно хотите, чтобы я представлял интересы Максин Линдсей в этом деле?

— Ей предъявят обвинение в убийстве?

— Думаю, да.

— И есть доказательства?

— Мне там не доверяют. Доказательства у них есть, но пока неизвестно какие. Я предполагаю, что нашли орудие убийства, и, может быть, все указывает на то, что оно принадлежит Максин.

Рэнкин переплел свои длинные ноги и нахмурился.

— Конечно, — продолжал Мейсон, — если я возьмусь представлять интересы Максин, то только ее одной. И в случае непредвиденного оборота дела вас я защищать не буду, а для ее спасения сделаю все.

— Да, я согласен.

— Подумайте, ведь вас могут обвинить в убийстве Дюранта, обнародуют все улики, а я и пальцем не пошевелю, чтобы защитить вас. Мне придется так поступить, чтобы остаться честным по отношению к своему клиенту.

— Действуйте, Мейсон, — ободрил его Рэнкин. — Если вы сможете доказать, что я убил его, что ж, пожалуйста.

Он ухмыльнулся, опять закинул одну ногу на другую и переплел длинные, костлявые пальцы.

— Насколько мне известно, — сказал Мейсон, — когда полиция обнаружила труп Коллина Дюранта, при нем было много денег. Я бы хотел знать, Рэнкин, известно ли вам что-нибудь об их происхождении?

— Я ничего не знаю. Напротив, мне случайно стало известно, что в день своей гибели он был на мели. Дюрант звонил моей приятельнице и срочно просил тысячу долларов — одолжить или дать в качестве залога под какую-то картину.

— И что она ответила?

— Она отказала. Дала понять, что и цента не даст.

— А вам известно, сколько денег при нем было в день смерти? Ровно десять тысяч, причем все купюры были по сто долларов. И тем не менее за несколько часов до убийства он пытался перехватить тысячу у вашей знакомой.

— Да.

— В котором часу это было?

— Около пяти.

— А в восемь у него уже было десять тысяч долларов.

— Да, верно. По крайней мере, я понял, что полиция нашла именно эту сумму и смерть наступила приблизительно в восемь часов.

— Значит, Дюрант где-то получил деньги. Кто-то финансировал его. И заметьте, вместо тысячи он просил уже десять.

Рэнкин кивнул.

— Не догадываетесь, откуда могли поступить эти деньги?

Рэнкин отрицательно покачал головой.

— Давайте поговорим вот о чем, Рэнкин. В этом деле не должно быть никаких недоговоренностей.

После затянувшегося неловкого молчания Рэнкин опять отрицательно покачал головой:

— Ничем не могу помочь.

— Хорошо, тогда скажите, как звали эту вашу приятельницу, у которой Дюрант просил деньги.

— Я бы предпочел не называть ее имени.

— Это важно.

— Для кого?

— Для Максин Линдсей и для вас.

— А почему для меня?

— Хочу знать, насколько вы замешаны во всем этом деле.

— Я никак в этом не замешан.

— Будете замешаны, если не назовете ее имя. Немного подумав, Рэнкин все-таки сказал:

— Никогда не думал, что он обратится именно к ней с подобной просьбой. Это Корлис Кеннер. Дюрант просил у нее тысячу долларов. После разговора с ним она позвонила мне и все рассказала.

— Что она ему ответила?

— Вы хотите знать?

— Да.

— Сказала, чтобы проваливал к черту.

Мейсон нахмурился и вскочил со стула.

— Я просто хотел убедиться, прав ли в своих предположениях. И еще раз повторяю, мы должны расставить все точки над «i», чтобы не было никаких кривотолков.

— Все в порядке. Я понял вас и уважаю вашу точку зрения. Что бы ни случилось, не надо попусту размахивать кулаками, это лишнее.

— Да я и не собираюсь этого делать, — успокоил его Мейсон. — Это совсем не мой стиль.

Глава 10

В двенадцатом часу ночи Мейсон приехал в свою контору, вставил ключ в замочную скважину, распахнул дверь и обнаружил, что в помещении горит свет.