Дело бывшей натурщицы

Эрл Стенли Гарднер «Дело бывшей натурщицы»

Глава 1

— Ну вот я и опоздал, — улыбнулся Перри Мейсон, открывая дверь своей конторы и приветствуя доверенного секретаря Деллу Стрит.

Делла, взглянув на часы, снисходительно улыбнулась:

— Вот вы и опоздали! И если вам так хочется поспать подольше, то ради Бога! Я не знаю, кто бы имел на это больше прав, чем вы. Только… я боюсь, нам придется покупать новый ковер в приемную.

Мейсон недоуменно посмотрел на нее:

— Новый ковер?

— Этот вот-вот протрется до дыр.

— Что ты хочешь сказать, Делла?

— Вас ждет клиент, который ворвался сюда, как только Герти открыла контору, без одной минуты девять. Беда в том, что он не сидит на месте, а меряет шагами комнату со скоростью пять миль в час. Каждые пятнадцать — двадцать секунд он смотрит на часы и спрашивает, когда вы придете.

— Кто это?

— Лэттимер Рэнкин.

Мейсон нахмурился.

— Рэнкин, — пробормотал он, — Рэнкин… Тот, что имеет какое-то отношение к картинам?

— Известный агент по продаже произведений искусства, — уточнила Делла Стрит.

— Ах да… припоминаю. Он производил экспертизу картины по одному делу и какую-то даже нам подарил. А кстати, куда мы ее подевали, Делла?

— Она собирает пыль в кладовой за библиотекой юридической литературы. Или, точнее, собирала до пяти минут десятого сегодняшнего утра.

— А что потом?

— А потом, — продолжала Делла, указывая на картину, — я сняла ее и повесила справа от двери, чтобы клиенту было удобно созерцать ее, когда он займет свое место напротив вас.

— Умница, — похвалил Мейсон. — Только боюсь, не повесила ли ты ее вверх ногами.

— Ну, если хотите знать мое мнение, то вся она какая-то перевернутая. Но, по крайней мере, она висит. Кстати, на обратной стороне есть табличка с именем Лэттимера Рэнкина и его служебный адрес. Если табличка прибита правильно, то и картина висит правильно. А если он нахмурится и скажет: «Мистер Мейсон, вы повесили мою картину вверх ногами», вы можете парировать: «А вы, мистер Рэнкин, вверх ногами прибили табличку».

— Ну что ж, справедливо, — согласился Мейсон. — Давай освобождать его от мучительного ожидания. Поскольку у меня не было назначено встречи, я не очень-то и торопился.

— Я говорила ему, что вы будете с минуты на минуту, просто задержка в пути.

— А как ты об этом узнала? — улыбнулся Мейсон.

— Телепатия.

— Ты намерена и дальше этим заниматься?

— Ну, все время этим заниматься мне будет страшновато, — кокетливо ответила она. — Так я зову мистера Рэнкина, пока ковер еще цел?

Несколько секунд спустя, как бы продолжая свой марафонский бег, в комнату ворвался высокий темноволосый человек с угрюмым лицом и пронзительными серыми глазами. Приблизившись к столу Мейсона, он схватил руку адвоката своей огромной костлявой лапищей, окинул помещение быстрым взглядом и сказал:

— А, вижу, вы повесили мою картину. Многие не понимали работы этого художника, но рад сообщить, что сейчас они очень хорошо расходятся. Я предвидел этот момент. У него есть мощь, гармония. Мейсон, я хочу подать в суд на одного человека за клевету и оскорбления.

— Вы не хотите этого.

Замечание Мейсона заставило Рэнкина вздрогнуть.

— Боюсь, вы меня не поняли, — сказал он холодно, начиная понемногу выходить из себя. — И я хочу, чтобы вы немедленно возбудили дело. В качестве компенсации я намерен получить полмиллиона долларов с Коллина М. Дюранта.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Рэнкин, оставаясь прямым и натянутым как струна, согнулся и опустился на стул.

— Я хочу, чтобы это дело получило самую широкую огласку, — продолжал он. — Дюранта надо выдворить из города. Он ни черта не смыслит в деле, плут, обманщик, словом, непорядочный человек.

— Вы хотите получить с него полмиллиона долларов?

— Да, сэр.

— И хотите дать самую широкую огласку этому делу?

— Да, сэр.

— Вы хотите доказать, что от его действий пострадала ваша профессиональная репутация?

— Верно.

— И ущерб равен полмиллиону долларов?

— Да, сэр.

— Вам придется объяснить, каким образом это было сделано.

— Он открыто заявил, что я не разбираюсь в искусстве, что мои оценки ничего не стоят и что от этого пострадал один из моих клиентов.

— А кому он об этом заявил? Скольким людям? — спросил Мейсон.

— Очень долго я подозревал, что это были всего лишь намеки. Теперь у меня есть свидетель — молодая женщина по имени Максин Линдсей.

— И что же он сказал Максин Линдсей?

— Он сказал, что картина, которую я продал Отто Олни, — заурядная подделка, при первом взгляде это распознал бы любой агент.

— Об этом он сказал только Максин Линдсей?

— Да.

— В присутствии свидетелей?

— Других свидетелей не было. При подобных обстоятельствах вряд ли они возможны.

— Каких обстоятельствах? — уточнил Мейсон.

— Он пытался произвести впечатление на молодую особу, короче говоря, клеился к ней — так, по-моему, теперь это называется.

— Она рассказала кому-то еще о том, что узнала? — поинтересовался Мейсон. — Другими словами, стала ли эта информация достоянием других?