Дело частного обвинения

— Им решать. — Капитан кивнул в сторону подошедшего Савченко и повторил, чтобы тот мог услышать: — Им решать. Мы здесь гости.

— Ладно тебе. — Майор устроился на длинном плоском камне, достал сигарету. — При Алексее можно откровенно.

Савченко молча сел рядом, тоже закурил. Почти два года уж как бросивший это дело Виноградов пристроился на заботливо приготовленном ящике из-под овощей:

— Записку мою получил?

— Да, привез прапор… Я его знаю — каждую неделю на бетеэре на охоту катается. Только, Володя, ни хрена я не понял — при чем тут выборы, Президент?

— Слушай внимательно. Вчера днем подвели итоги, их результаты сегодня… — Виноградов посмотрел на часы. Было около двух. — Сегодня будут опубликованы. Вардинцы выбрали Альберта Хазиева, хотя русскоязычные районы вообще не голосовали — бойкот.

— Еще бы! На кой нам этот папуас на шею… — зло сплюнул сотник.

— Не надо… У этого «папуаса», между прочим, два высших образования и шесть лет зоны при Брежневе.

— Так ты что..?

— Нет, не беспокойся. Просто эти ваши казачьи понты — хватит, дозакидывались шапками. Теперь расхлебываем!

Виноградов с не меньшим, чем Савченко, удивлением смотрел на майора. Затем продолжил:

— В сегодняшних газетах вместе с результатами голосования будут опубликованы и Указы президента. Первый — о провозглашении Исламской Вардинской Республики, суверенной разумеется.

— Ого!

— Вот тебе и ого! — Раабтилен грязно выругался. — Халкарию просрали, теперь вот эти…

Владимир Александрович очень хорошо понимал собеседников. Несколько месяцев назад горцы-халкары неожиданно для всех создали крохотную независимую республику по ту сторону перевала. Попытки российских политиков конституционным путем привести сепаратистов в чувство не увенчались успехом — аулы ощетинились пулеметами и УРСами, обитателей казачьих сел превратили в заложников. Выиграв войну нервов — применить силу центр так и не решился, — местные экстремисты потихоньку выжили русских, проели большую часть запасов и стали по вековой разбойничьей привычке посматривать в сторону соседней Вардинской автономной республики, входящей в состав Федерации. Начались налеты «гвардейцев» на горные пастбища, станицы, даже на парк отстоя грузовых поездов неподалеку от города.

Тогда-то, с согласия Москвы, местные власти вооружили свои добровольческие отряды «зеленоповязочников» и казачьи сотни, а на условной еще год назад границе встали, обороняя южные рубежи Российской Федерации от «экспортеров революции» и бандитов, питерские, курские, псковские, екатеринбургские милицейские кордоны. Одной из таких застав командовал Александр Оттович Раабтилен.

— Это еще не все. Второй Указ — поконкретнее. Там много разного, но главное… «Зеленоповязочников» формируют в национальную армию. Казачьи сотни распускаются, оружие подлежит сдаче в течение трех суток.

— А вот такого им! — Савченко вскочил, ударив левой рукой по локтевому сгибу правой, и тут же застонал от боли.

— Воинские части должны присягнуть на верность республике, кто откажется — своим ходом в семьдесят два часа на хрен, — не меняя тона, продолжил Виноградов. — Оружие и имущество национализируют.

— Та-ак… А вы? Мы? Приданные силы?

— Затем и приехал. По спискам Сироты здесь нас, транспортников, двадцать семь. Да на кордонах и по селам человек сто пятнадцать из территориальных органов.

— Что за Сирота? — хмуро буркнул сотник, укачивая раненую руку.

— Полковник Федосьин. Представитель Российского МВД в республике, — пояснил товарищу Раабтилен.

Кличку свою толстый лысый пьяница из замполитов заработал по причине личного убожества, врожденной робкости перед любым начальством и патологической жадности.

— Так вот. Принято решение — вывозить нас срочно по домам. Сейчас мужики разъехались по «точкам», собирают без шума личный состав — в десять ноль-ноль, в десять сорок и в одиннадцать пятьдесят зарезервированы места на военных бортах. Но — не всем…

Виноградов полез за пазуху и вынул плотный, казенного картона пакет. Воспользовавшись паузой, Савченко полуутвердительно спросил:

— Значит, бросаете нас? Сбегаете… Так?

— Подожди ты! Продолжай, Саныч.

— Продолжаю. Сироте вручен ультиматум: двенадцать наших должны остаться здесь и предстать перед республиканским судом… Читай — «за преступления и злоупотребления властью, грабежи и насилия в период пребывания на территории Вардинской Республики». В противном случае притормозят всех, устроят кучу проблем лично Сироте. Короче — типичный местный наезд.

— Ну?

— В их числе — пятеро, ты и все твои бойцы. Понял?

— Та-ак…

— Короче — Сирота ультиматум принял. Насколько я его знаю, по согласованию с Москвой, сам бы никогда не решился.

— Ух, гниды-менты! — Сотник яростно ткнул кулаком в гранит.

— Ты еще меня шлепни под руку… Он, конечно, в открытую это делать не решился. Просто вас всех не предупредят об отлете, а потом, когда наших не будет уже, вы спуститесь в город и вас повяжут. Или прямо сюда подъедут — это уж на усмотрение самих националов. Ловко?

— Ловко… так ведь нас разоружить — не так чтобы уж очень просто, а?