Дело чести

– Вызови Маргулиса с людьми, пусть приберут здесь, – велел ему Джон. – Потом передай, чтобы добыли у помощника этого Вильгельма координаты майора Рассела, а затем убрали его и всю остальную команду, всех до единого. Они обитают в «Переулке». Оплату за работу он найдет у него в кармане. Разговор записывался?

– Как всегда, – кивнул Сержант.

– Я возьму сейчас запись с собой и думаю, до завтра тут больше не появлюсь. Выполняй.

* * *

Увидев капитана, входящего в кают-компанию, вместо приветствия Петер поднялся, налил стакан сока и молча поставил на стол.

– Спасибо, – хрипло ответил Каменев, усаживаясь на свое место.

– Закончились запасы?

– Закончились.

Виду него был неважный – несколько дней постоянного пьянства еще никого не красили.

– Давно приземлились?

– Хочешь узнать, сколько дней ты пил? В этот раз не долго – четыре дня полета от Мессины до Примы и тут еще день.

– Губернатор не искал меня?

– Сен-Лиза нет на планете. Но не сомневаюсь, что он захочет с тобой повидаться.

Ладимир вопросительно посмотрел на помощника.

– Инцидент на Мессине стал главной новостью по всей Империи. Все только к трубят о нападении пиратов на один из престижнейших курортов и о похищенной девушке. Имя капитана Каменева мусолится на каждом канале. Никто точно не знает, что произошло, но шума от этого только еще больше.

– Самое интересное во всем этом то, что мы сами ничего не знаем, – мрачно произнес Ладимир.

– Голова не болит от таких сложных мыслей?

– Голова нет, бок – болит.

– Он и должен болеть, ты же не позволил доку осмотреть себя до того, как заперся в своей каюте.

– Он на корабле?

– С утра был. Сейчас перекушу, схожу за ним.

– Не надо, я сам дойду.

– Как хочешь, – Петер вернулся к еде.

Лад налил себе стакан сока и смотрел на него отрешенным взглядом. Через несколько минут он произнес, все так же глядя на напиток:

– Петер…

– У? – помощник продолжал есть.

– Я хочу их смерти.

Петер поднял взгляд на капитана, а тот продолжил спокойным ровным голосом, словно говорил о каких-то обыденных вещах:

– Я хочу узнать, кто в этом виноват, найти их и убить.

– Ты когда это понял? После третьей или четвертой бутылки?

Лад сверкнул на него глазами.

– Что? Злишься? – спросил помощник. – Это хорошо – быстрее в себя придешь.

Ладимир поднялся, так и оставив сок нетронутым.

– Как поешь, зайди ко мне, – сказал он Петеру, выходя из кают-компании.

Ладимир сидел, уставившись в одну точку и стиснув зубы, морщился, пока док обрабатывал его раны.

– Расслабьтесь, капитан, – сказал Калугин.

– Я и не напрягался, – резко ответил Лад.

Док искоса взглянул на него. Он понимал, почему капитан огрызался, почему отказался от обезболивающего, которое Калугин предложил перед тем, как начать обрабатывать рану.

– Капитан, я знаю, что мои слова не исцелят вашу душевную боль, но все равно хочу сказать, – док продолжал процедуры, а Каменев молча терпел. – Вы сейчас вините себя во всем, хотя я с вами тут не согласен, но уверен, что не смогу переубедить вас, пока вы сами не осознаете этого. Я знаю, каково вам сейчас.

Ладимиру хотелось спросить: «Да что ты можешь знать? Что?!» Но промолчал, слушая дока.

– Я не большой мастак говорить, и, может, мои слова покажутся вам неказистыми, но прошу вас, выслушайте… Знаете, у меня есть семья… была семья. Жена и сын с дочкой. Когда я спустил все, что у нас было, в карты и вылетел из армии, они еще любили меня, старались помочь мне, разговаривали, убеждали все бросить, попытаться начать жизнь заново. Но я не слушал их, я хотел играть, хотел вернуть свою фортуну, которая в одночасье отвернулась от меня. Смешно, но был момент, когда мне даже снова начало везти, я тогда почти раздал долги. Ходил, сияя от счастья, и не замечая, как изменилось отношение моих домашних. Я покупал жене украшения, а она складывала их в шкатулку, делал детям подарки, но они так и оставались нераспакованными. Я тогда ничего этого не знал, только много позже…

Доктор вздохнул, потом продолжил: