Дело чести

— Ха! — неожиданный смешок Причарт заставил Несбитта отклониться назад в своём кресле, подняв брови. Президенты посмеялась ещё несколько мгновений и, извиняясь, покачала головой.

— Прости, Тони, — сказала она министру торговли с виноватым выражением лица. — Я не над тобой смеялась, правда. Просто… Ну, поверь мне в этом. Даже если все дикие слухи о способностях древесных котов узнавать ложь — это чепуха, я бы не стала пытаться обмануть эту женщину, а нам с Хавьером удалось водить за нос госбезопасность! Я должна сказать тебе, что у меня было отчётливое впечатление, что она может видеть, что творится у меня в черепе, и как там крутятся маленькие колёсики. — она снова покачала головой. — Не думаю, что кто-то смог бы ввести её в заблуждение и отправить сюда изображать козла-провокатора без её ведома.

— Простите, что говорю это, мадам президент, — медленно произнёс Уолтер Сандерсон, министр внутренних дел, — но у меня определённо сложилось впечатление, что она вам по-настоящему нравится.

Голос Сандерсона звучал так, словно ему казалось, что его предали собственные подозрения, и Причарт наклонила голову и поджала губы, обдумывая сказанное им. Затем она пожала плечами.

— Я бы не заходила так далеко, Уолтер. По крайней мере, пока. Но я признаю, что при иных обстоятельствах, думаю, она бы мне понравилась. Учтите, я не собираюсь позволять ей продать мне аэромобили, пока мой личный механик их не проверит, но по сути дела одной из главных правил дипломатии — это выбор эффективных дипломатов. Дипломатов, которые могут убедить других людей доверять им, которые могут даже понравиться этим людям. Как говорится, создать хорошее взаимопонимание за столом переговоров. Я знаю, что она не обученный дипломат, но у мантикоры давняя традиция использовать старших офицеров флота в качестве послов и уполномоченных представителей. От этого они только выигрывали все эти годы, и я уверена, что отчасти именно поэтому они и выбрали её, но я также думаю, что суть здесь лежит глубже.

"Глубже, Мадам?" спросила Монтро.

— Я думаю, они выбрали её, потому что она хотела этого, — просто сказала Причарт. Она посмотрела на Тейсмана. — Теперь, когда у меня была возможность по-настоящему познакомиться с ней, Том, я больше чем когда-либо убеждена, что твоя идея пригласить её на саммит, который мы предложили, была очень хороша. Аналитики Вильгельма тоже правы, я думаю. Из всего ближайшего окружения Елизаветы она вероятно наиболее близка к тому, чтобы мы могли назвать её свои другом.

— Другом! — Несбитт резко фыркнул.

— Я сказала, ближе всего к тому, чтобы мы могли назвать её другом, Тони. Я не думаю, что кто-то мог бы обвинить её в "сочувствии хевам", и видит бог, эта женщина не замедлит уничтожить все наши корабли, если переговоры не удадутся! Но она искренне не хочет этого. И я не думаю, что у неё есть желание настаивать на несправедливо карательных условиях.

Несбитт оглянулся на товарищей из кабинета, потом повернулся к Причарт.

" Г-жа президент при всем уважении" сказал он: "У меня подозрение, вы уже додумались, что" мы "собираемся делать."

"Я себе не сказала бы совсем так", ответила она. " Мой взгляд в том, что мы оказываемся перед необходимостью вести переговоры с ними, и если их условия не полностью возмутительны, это, вероятно, лучшая возможность, которую мы имеем, чтобы выжить. И я не говорю о выживании людей в этой комнате. Я говорю о выживании Республики Хевен… и Конституции. Если мы поедем при этом вниз в огне, то мы не будем 'только' брать с нами тысячи, возможно миллионы, жизней." Ее глаза были холодными, и голос ее мрачной. "Мы потеряем все, за что мы боролись — все, что мы сделали все, что мы пытались сделать, все, что мы хотели, выполнить для Республики со дня когда Том выстрел в Сент-Жуста — я не готова к тому, что случится, не делая все от меня зависящее, чтобы избежать этого "

Снова наступила тишина. Тишина, согласная с её анализом, но остававшаяся очень настороженной, даже напуганной тем, что она предлагала сделать, чтобы избежать предсказанного результата.

Но в этих молчаливых, напряжённых взглядах, которыми обменивались люди за столом, были не только настороженность и страх, поняла Причарт. Даже у таких, как Несбитт и Барлой, кто больше всех не любил и не доверял Мантикоре, внутри тоже горела надежда. Надежда, что помилование в последнюю минуту в конце концов было возможно.

"Как адмирал Александр-Харрингтон предлагает провести переговоры, г-жа президент?" после некоторое время спросила Монтро.