Дело чести

Конечно, системы не была идеальной. Её основным слабым местом было то, что она не давала полного покрытия. Как и любая система стелс, она ещё должна была справляться, например, с такой проблемой, как отвод тепла. Современная технология позволяла собрать и использовать огромную часть этого тепла, но не всё его, а остальной необходимо было куда-то деть. И, как и в стелс-системах большинства флотов, ФМС избавлялся от этого тепла, излучая его в противоположную сторону от известных вражеских сенсоров. Современные поля невидимости могла минимизировать даже тепловой след, но ничто не могло устранить его полностью, а сами поля невидимости возможно было обнаружить на чрезвычайно малых дистанциях, поэтому любой корабль оставался уязвимым к обнаружению достаточно чувствительными сенсорами с удачного (или неудачного) вектора.

В данном случае, однако, они знали, где именно находятся грейсонцы. Это означало, что они могут настроить систему на максимальную невидимость с этого конкретного вектора угрозы, и в ходе тренировок Сун лично попытался обнаружить "Тень" с помощью лучшиз пассивных сенсоров ФМС. Даже точно зная, где находится корабль, было практически невозможно выделить его из фонового космического излучения, поэтому Сун не был излишне обеспокоен тем, что Бандит-два заметит "Призрак" с помощью бортовых систем, пока тот остаётся в скрытном режиме. Он, однако, был менее уверен, что спайдер-драйв останется незамеченным с такого смехотворно маленького расстояния. Люди Черневской уверяли его, что обнаружение было крайне маловероятно — что им потребовалось почти два стандартных года, чтобы разработать собственные детекторы, даже зная, что искать, и эти детекторы были пока далеки от того, чтобы называться надёжными, но Сун не имел желания становиться тем, кто докажет неуместность из оптимизма. В конце концов, даже у спайдер-драйва был след, даже если никому бы не пришло в голову связать его с двигательной системой. Хватило бы и того, что кто-то заметит аномальные показания приборов, и у него хватит добросовестности — или, если на то пошло, скуки, — чтобы потратить немного времени на выяснение, что это.

И то, что сигнатура спайдер-драйва даёт вспышку при включении, только делает это более вероятным, подумал он. Шансы на то, что кто-то её заметит, всё же невероятно малы, но даже в этом случае они будут гораздо хуже чем, вероятность того, что кто-то на борту Бандита-два заметит нас, пока мы тихо пролетаем мимо.

В то же время, он знал, почему именно Тсау задал свой вопрос. Какую бы сложную цель не представляли они для сенсорных систем Бандита-два, правил бы резко поменялись, если грейсонский крейсер решит задействовать свои собственные разведывательные платформы. Если бы он собирался сделать это, и если бы платформы получили хорошую, близкую точку обзора на ту сторону "Призрака", которую он держал отвёрнутой от их основного корабля, шансы обнаружения очень быстро выросли бы от неизмеримо низких до ужасно высоких. Это означало, что Сун фактически делал ставку на то, что шансы на запуск грейсонцами разведывательных платформ ниже, чем шансы их бортовых систем обнаружить вспышку активации спайдер-драйва, если он решит обойти их.

Конечно, даже если мы попытаемся отодвинуться от них, это не особенно поможет, если они решат запустить платформы. Всё, что бы нам тогда удалось, это немного от них удалиться, а дистанционные платформы потому и зовутся дистанционными, Род.

Нет. Он уже бросил жребий, и он знал, что это решение правильное, каким бы слабым утешением это не послужило, если Мёрфи решит провести ещё более активное вмешательство.

"Интересно, Эстби и Омельченко так же интересно проводят время, странствуя по Мантикоре?" — подумал он сухо. "Знаю, никто не обещал, что это будет легко, и я всегда любил сыграть в покер не меньше других, но это уже смешно.

Родерик Санг расположился поудобней в своем командирском кресле и стал ждать, какие карты раздаст им Мерфи в этот раз.

Глава десятая

Хонор Александер-Харрингтон надеялась, что она выглядит чуть менее нервной, чем это было на самом деле, когда она и остальные члены Мантикорской делегации следовали за Алисой Хэмптон, личным помощником Государственного Секретаря Монтро, вниз по короткому коридору на двухсотый этаж отеля Плаза Фоллс в Новом Париже.