Дело чести

– Он, судя по всему, ловкий и крепкий – может оказать сопротивление. Будет лишний шум. Так что – помогай, красавица моя… Давай отвлеки его, чтобы он смотрел на тебя, заговори с ним. Я его аккуратно в сердце уколю – нож тонкий, крови не будет. Замотаем тело в мешок, по дороге в пропасть сбросим, и все. А потом мы его поищем – и не найдем. Убежал так убежал – мало ли как бывает. В общем, нет человека – нет проблемы, как говаривал дядя Сталин, чтобы ему перевернуться на том свете! Давай! – Развернувшись у двери, он пошел в обход кухни, держась ко мне левым боком и постепенно сокращая радиус поворота.

Я слегка напружинил ягодицы, примериваясь, как буду перемещаться в партере, когда сблокирую руку с ножом и швырну Рустема на пол перед собой. Получалось очень недурственно – я сижу спиной к печке, сзади подойти он не может. Придется заходить слева и бить наотмашь – так удобнее всего. Я десять раз успею уронить его перед собой и зарезать его же собственным ножом, пока Лейла сообразит, в чем дело. А до нее – один прыжок… Однако ты хреновый педагог, Рустем: у девчонки глаза на мокром месте – вот-вот начнется истерика. Если тебя вдохновило то обстоятельство, что Лейла привезла меня под конвоем в долину, пребывая в готовности ежесекундно шлепнуть неверного, буде он вдруг окажется опасен, то ты ошибся. Одно дело – стрелять в нападающего на тебя злодея, когда ты с ним один на один и заведомо слабее его физически, и совсем другое – наблюдать, как с твоей подачи режут беззащитного внешне человека, который тебе не сделал ничего дурного и успел некоторым образом расположить к себе. Такое не каждый видавший виды боец выдюжит, не то что маленькая девчонка. Зря ты так, Рустем, зря… А я уж было в сомнения впал: может, не резать тебя насовсем, а только хорошо оглушить? Нет-нет, теперь все: за такие скверные манеры я тебя накажу по всей строгости экстремальной ситуации. Я тебя небольно зарежу, как и ты меня хотел: аккуратно ткну твоим же ножом в сердце…

– Стой! – звенящим от напряжения голосом воскликнула Лейла. – Подожди! Не торопись… не надо его убивать! Рустем замер у окна и досадливо попенял свояченице:

– Ну что ты, красавица моя! Так хорошо все придумали… Нет, я понимаю, что ты за два месяца успела к нему привязаться и все такое прочее… Но ты пойми – это безвыходная ситуация! Его все равно убьют – по приговору шариатского суда. И так и этак – без разницы. А если мы это сделаем сейчас, то гарантированно защитим от досужих толков честь рода…

– Твою честь! – желчно уточнила Лейла. – Твою! Это ты боишься, что твое имя будут трепать!

– Ну да – и мою тоже, – согласился Рустем. – Правильно… Мы же с тобой родственники: твоя честь – моя честь… Так что, как ни крути, не жить парню. Давай отвлеки его, мне надо, чтобы он смотрел на тебя. – И вновь двинулся по кругу, приближаясь к печке.

– А ну-ка, стой! – требовательно прикрикнула Лейла, в голосе ее я различил какие-то деловитые нотки. Никак что-то придумала, маленькая разбойница!

Рустем вновь остановился и раздраженно буркнул:

– Ты начинаешь меня злить, женщина! Я сейчас зарежу его и прикажу тебя высечь, чтобы вела себя как следует! Ты что о себе возомнила?

– Ты говорил, что за него можно получить хороший выкуп, – спокойно напомнила Лейла, проигнорировав угрозу зятя. – Что за агентов спецслужб платят хорошие деньги…

– Говорил, – насторожился Рустем. – И что дальше? Кто дает гарантию, что он агент, а не какой-нибудь бомж, которых мои парни десятками отлавливают в Пограничье?

– А что – все ваши бомжи говорят по-английски? – коварно поинтересовалась Лейла. – И вы их всех отлавливаете в Тереке после того, как Рашидовы люди стреляют по твоей земле из пушек?

Ого! Ой, как интересно… Оказывается, хитрые Хашмукаевы таки увязали мое водоплавание с предшествующей стрельбой, устроенной минометчиками Рашида! И ни разу не поинтересовались, каким боком я к той катавасии… Воистину чужая душа – потемки!

– Из минометов, – машинально поправил Рустем, озабоченно нахмурив брови. – Это были не пушки, женщина… Хм… Ннн-да… Если бы он был агент спецслужб и был как-то связан с той стрельбой… думаю, его бы давно уже выкупили, украли или просто башку оторвали бы. На вашем пастбище это сделать проще простого – можешь мне поверить.

– Может, его считают мертвым, – компетентно предположила Лейла. – И никто не подозревает, что он у нас. И кстати, он тысячу раз предлагал отцу созвониться с его знакомыми: насчет выкупа… – Лейла жеманно поджала губы и величаво скрестила руки на груди – типа я все сказала, тормоз – теперь делай выводы!.

Рустем озадаченно почесал затылок и пошел к столу – положил нож на место. Я едва ли не с умилением уставился на свою спасительницу, умудрившуюся принять прямо-таки королевскую позу в пуховой необъятной шали и с голыми ногами в тазике с горчицей. Ох ты, моя умница! Ай да профессор! Ей-Богу, дождусь, когда ты подрастешь, организую спецрейд в ЗОНУ, украду тебя и женюсь! Если, конечно, к тому времени останусь в живых…