Дело Чести, или шесть дней из жизни одного принца (СИ)

От этих мрачных размышлений меня отвлекли голоса. Двое мужчин болтали на вентарском. Вопреки — а может, благодаря — мнению о моих способностях учителя-вентарца, я выучил этот язык почти в совершенстве. Хоть и никогда не афишировал свои познания — дедушка Артиан любил говорить, что чем меньше о тебе знают, тем живее ты будешь. В общем, понять смысл разговора для меня труда не составило. Как и узнать голоса.

— Подсадить такассийца на опиум, это ты хорошо придумал, — произнес Дамиан.

— Э, нет, я, конечно, подонок, но и у меня есть свои границы. С этой задачей ваши подданные справились самостоятельно, — возразил Рудди.

Эти двое стояли в открытой беседке. В обе стороны от нее амфитеатром расходились кусты, ступенями спускаясь к небольшому озеру. Ясное небо купало в нем свои звезды. Дамиан облокотился о перила, а Рудди стоял на этой узкой жердочке, раскинув для равновесия руки как крылья. Не знал бы, что он… крыса, подумал бы, что орел.

— На счет границ — ты это смело. Особенно учитывая твою роль во всей истории с Тагардом.

А ведь Недотрога как в воду глядела — крысы долго не живут. Я прослежу.

— Неисповедимы пути богов, как знать, может в этом его единственный шанс.

— Да ты у нас просто благодетель человечества. Тебе, наверное, и деньги не нужны.

— Не-е, деньги мне нужны. Нет лучшего стимула облагодетельствовать человечество, чем увесистая стопка банкнот.

— А девчонка точно беременна?

— Принц, я же не лекарь, я ее не осматривал. Но горничная уверяет, что точно.

— В таком случае мой парень справится. Конечно, воспитывать чужого ублюдка — занятие не самое приятное, но ради такого приданого можно и потерпеть.

Ха, а вот утритеся! Сколько, оказывается, несбыточных надежд моя девочка накрыла медным тазом!

— А эта принцесса ничего так себе, — продолжал мечтать Дамиан. — Такая уравновешенная, воспитанная, скромная…

Э-э-э-э, приятель, ты сейчас вообще о ком?

— И не дурна. Говорят, она еще и врачеванием владеет неплохо, и с ядами знакома. Просто мечта, а не королева, что думаешь?

— Думаю, принц, что вам пока о короне думать рано, вы четвертый в очереди на престол.

— Вот и я о том же. Вот и я о том же…

— В таком случае настоятельно рекомендую поторопиться… Тут и без вас желающих хватает.

— Ты про такассеныша? Этот еще зело молод и резв, чтобы составлять конкуренцию. Не нагулялся.

Знаете, обидно. Ну почему меня все вокруг считают мальчишкой? Мне, между прочим, 27 лет. Я, между прочим, уже 10 лет возглавляю внешнюю и внутреннюю разведку Такассии.

— Не знаю, не знаю. Спелись они с принцессой тут неплохо. Несмотря на то, что Кэйли совершенно не поет, — как-то задумчиво протянул Рудди. — Но я не о нем сейчас. Сегодня днем принцесса отправила матери письмо, в котором приняла предложение руки и сердца Анжи Привлянского. Так что Кэйли уже практически вышла замуж.

Как замуж? Нет, ну вот только с девушкой познакомился, а она сразу замуж собирается. Причем за другого.

— А ты то откуда знаешь?

— Голубя перехватил. Никогда не знаешь, когда и на чем споткнешься.

Нет, пожалуй, я все-таки поторопился с решением. Грех такие таланты в землю зарывать!

— Какая полезная привычка. Так займемся же милашкой Кэйли!

Перца тебе толченого под хвост, а не Недотрогу, сын песчаного шакала! Я ее первый нашел.

А действительно, почему бы мне на ней не жениться? И отец оценит, и матери она понравится. Опять же, не мытьем, так катаньем, а варганий мы получим.

С каждым шагом к моим покоям эта мысль казалась мне все привлекательней.

Ночью мне приснился храм, и Недотрога в фате. Я сидел на скамейке, и наблюдал, как ее вели к алтарю, где ее ждал другой. Сон мне совершенно не понравился. Поэтому я перескочил в другой, где Недотрога была уже без фаты. И всего остального. Этот сон мне понравился больше. После бурной прошлой ночи и не менее богатого событиями дня я просто не мог позволить ей опять оставить меня с носом. И кое с чем еще… И взял от нее все, что хотел.

К сожалению, этого оказалось мало.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Наутро мне предстоял прелюбопытнейший разговор, от которого зависели мои последующие действия. И я нашел искомого собеседника у окна в гостиной, откуда тот наблюдал за взбирающейся на коня Недотрогой. Этому-то до нее какое дело?

— Как-то я раньше не замечал за вами интереса к принцессе.

— Э, так не по жеребцу же стойло.

— И когда это, Рудди, вас останавливало?

— Видимо, намин Миранир не знает, что «Недотрогой» Кэйли зовут из-за ее полного и исключительного непринятия внебрачных отношений?

На мою насмешливо приподнятую бровь он ответил двойным киком головы типа «Да-да, можете мне поверить».

— Да бросьте. Это же дочка Гаэне. Та ни одного симпатичного мужика мимо спальни не пропускает.

За окном появилось новое действующее лицо — Дамиан, на ходу застегивающий свой плащ. Недотрога, похоже, его появлению не обрадовалась.

— Вот именно.

— В смысле?

— В смысле, на мать насмотрелась.