Дело диких апостолов

Раздался длинный дребезжащий гудок. Машинист тепловоза, во время схватки провалявшийся на полу, наконец-то поднялся и дал знать, что жив.

В ответ со стороны моря, на которое уже спустился сумрак, послышался гудок еще более длинный и мощный. Капитан корабля, некоторое время думавший, стоит ли причаливать к русскому берегу, над которым поднимались клубы дыма, все-таки привел судно к причалу.

* * *

К удивлению Тома, остаток вечера, переходящий в ночь, сложился как можно лучше. Откуда-то приполз избитый и перепуганный Сергей Иванович. Собранная им еще с утра погрузочная бригада, не успела напиться и не разбежалась. Чтобы вывести состав к причалу и начать работу, хватило часа.

Около двух ночи корабль отчалил и рванулся в сторону нейтральных вод. Том и Тим сели в конфискованный «джип» и помчались куда подальше. Лишь после этого в поселке был включен телефон.

Что касается двух друзей, то и возвращение на театр боевых действий прошло на редкость успешно. Не заезжая в Питер, они добрались до Пулково и еще до рассвета были в Москве. Так как «Шереметьево-1» и «Шереметьево-2» расположены рядом, до полудня они уже покинули воздушное пространство России, предоставив своим друзьям и врагам самим расхлебывать заваренную кашу.

Что касается областных властей, то они действовали в полном взаимопонимании с пограничниками. Так как имело место вопиющее происшествие: не только сражение в порту, но и нарушение границы иностранным кораблем, то было решено инцидент предать забвению. На берегу произошел обычный пожар, совпавший с разборкой двух группировок, которая кончилась гибелью двух человек. Порт, все же, закрыли. Директор долго валялся в больнице с инфарктом. Когда же он вышел, то ничего не рассказал следствию: он не успел уехать из Питера, как недалеко от вокзала на него набросились какие-то злодеи, коих немало развелось в последнее время. Разбойное нападение завершилось убийством.

Что касается Партнера, то ему некоторое время спустя позвонил чиновник из областного правительства и предложил выплатить немалую компенсацию за нарушение прежнего соглашения: порт используется, но «без шума и пыли». От таких предложений отказываться не принято, поэтому Партнеру пришлось расстаться с деньгами. Еще он был вынужден заплатить немалую неустойку и поставщикам металла, и покупателям — им пришлось искать новый канал, взамен порта, «спаленого» в прямом и переносном смысле слова. В результате, Партнер остался на бобах, а позже август девяносто восьмого прикончил остатки его рублевой налички. Партнер долго искал виновника (или виновников) всех его злоключений, только они не находились.

Что касается Стаса, то ему относительно повезло. Он вовремя попал в ожоговую палату, Кристина его вовремя обнаружила, вовремя перевезла в частную клинику, чтобы исключить любые вопросы следствия. Лицо удалось привести в относительный порядок пятью пластическими операциями. Выздоровев Стас взял немалый штраф с Партнера и начал бандитничать дальше, правда уже по мелочам. Не меньше Партнера он хотел еще раз встретиться с виновниками его злоключений, а заодно узнать: кто же предупредил двух незнакомцев о засаде в порту.

Что касается корабля, то до пункта назначения он так и не дошел. К своему счастью, Тим и Том об этом не узнали.

* * *

Погребение Кристины оказалось малолюдным и скомканным. Родни у нее было не так и много, да и то, часть родственников не пожелала присутствовать на «бандитских» похоронах. Уж очень заметен был Стас и его дружки, взявшие на себя организацию траурной церемонии.

Друг убитой настоял на том, чтобы Кристину похоронили на Большеохтинском кладбище, причем именно в той части, где принято хоронить «правильных пацанов». Он торопил всех и вся, будто желая, чтобы земля как можно скорее сомкнулась над подругой. В конце концов, родня уступила его напору, и Стас все взял в свои руки.

Он же настоял и на том, чтобы гроб был открытым. Для этого как следует пришлось потрудиться ретушеру, который не окончил свою работу и в день похорон. Из-за этого на четверть часа задержалась панихида, но специалист сделал свое дело. Кто бы ни взглянул на бледное Кристинино лицо, никогда не сказал бы, что меньше сорока восьми часов назад оно было иссечено «лимонкой».

В кладбищенской церкви все стояли вперемешку, но возле могилы печальная процессия окончательно разделилась на две группы. В одной кучковались родственники, пытаясь утешить мать, а на самом деле, расстраивающие ее еще больше. В другой — Стас, вокруг которого тоже ходили трое его корешей. Всякий раз, когда Стас приближался к гробу, тетушки отходили на несколько шагов, думая про себя, что из-за такого деятеля ее и убили.

Лена Азартова тоже присутствовала на погребении. Она обменялась парой слов со Стасом и больше к нему не подошла. Впрочем, с родственниками она тоже почти не общалась.