Дело диких апостолов

Когда настала пора закрывать крышку, Стас встал рядом и так и проторчал столбом минуты три, вглядываясь в лицо своей возлюбленной. Ропот тетушек стал чуть громче, но бандитский бригадир резко выпрямился, подозвал одного из своих подручных и тот дал команду могильщикам закрывать гроб под стенания безутешной матери Кристины.

О совместных поминках не могло быть и речи. Тетушки и два старичка, кудахтавшие вокруг матери, сели в разбитый «Львов», на котором гроб доставили из морга, а вся компания Стаса поместилась в его «Мерсе». У могилы Стас не пил, а тут достал бутылку «Флагмана» и налил себе почти целый пластиковый стаканчик. Кореша, кроме того, кому выпало сидеть за рулем, последовали примеру.

Лена к этому времени куда-то исчезла.

Стас достал трубку, набрал номер одного из ресторанчиков средней руки и заказал маленький зал. При этом он сообщил, что если за вечер услышит хотя бы раз веселую мелодию из большого зала, то разнесет всю музыку. Стаса в ресторане знали, поэтому к просьбе отнеслись с пониманием.

В это время к машине подошел мелкий бродячий пацан из тех, которые ловчее, чем взрослые бомжи ворует с могил цветы и бутылки. Стас не глядя на него, вынул из кармана купюру в пятьдесят рублей и кинул под ноги пацану.

Однако тот, хотя и поднял бумажку, но не удалился. Вместо этого, он сунул Стасу бумажный конверт.

— Куда, стоять! — скомандовал Стас, но пацаненок, прекрасно умевший уносить ноги при частой смене ситуации, уже мчался в глубину кладбища. Судя по всему, у него не было ни малейшего желания рассказать адресату о том, откуда у него взялось послание.

Стас выругался и начал разрывать пальцами большой, крепко заклеенный конверт из плотной бумаги. Наконец, он смог вынуть из него маленькую бумажку.

— Че, там, командир? — Несмело осведомился его лучший друг по кличке Гантель.

— Какой-то мэн предлагает завтра встретиться. Обещает рассказать, кто заказал Кристину. И хочет-то, козел, всего лишь тонну баксов. Придется пересечься.

С этими словами Стас кивнул водителю и машина помчалась подальше от кладбища, в ресторан, где бригадир надеялся залить свое горе старым средством, давно признанным на Руси.

Ни плачущие родственники, ни убитые горем Стас, так и не заметили еще двоих участников печальной процессии, которые вели себя не так эмоционально, хотя бы потому, что с покойницей их почти ничего не связывало.

Первым был Нертов. Он ловко замешался в соседнюю, более многочисленную процессию, тоже пришедшую на отпевание, поэтому Стас даже не провел по нему взглядом. За то Алексей смог разглядеть его очень внимательно, почти с десяти шагов. Одна особенность лица бандита его очень заинтересовала. Несомненно, Стас когда-то не просто получил сильные ожоги, он по-настоящему горел («Надо бы спросить бы об этом Азартову»)…

Нертов поймал себя, что думает о глупостях. Ему от всей души хотелось бросить к чертям собачьим хозяйку «Капители» с ее непонятными проблемами. Тем не менее, Нертов поспешил к своей «девятке», чтобы как можно скорее покинуть Большую Охту. Лена села в его машину, но первые десять минут ничего не говорила, а лишь молчала,

Второй участник печальной процессии не был ни в церкви, ни у могилы. Он почти час просидел в своей машине и лишь однажды вышел из нее, чтобы покурить и передать конверт мелкому пацану с соответствующей инструкцией. Его никто не заметил, хотя могли бы узнать, как минимум, двое из присутствующих.

* * *

Лена продержалась первые десять минут. Потом она зарыдала. Женщина дрожала, лила слезы, Нертов даже обрадовался, что его пассажирка не забыла воспользоваться ремнем безопасности. В противном случае, с бедняжки стало бы упасть головой ему на грудь, не думая о дорожной ситуации.

Алексей не знал, как выходить из положения, к тому же, с утра он ничего не ел и у него живот чуть ли не приклеивался к позвоночнику. В итоге, Юрист попытался решить две проблемы одновременно.

— Елена Викторовна, давайте, остановимся здесь. Помянем Кристину.

Азартова молча кивнула. Плач не прекратился, но стал менее интенсивным.

Нертов припарковал машину возле первого попавшегося ресторанчика с китайской кухней. Еще не войдя в заведение, он еле сдержался от ухмылки, представляя грядущие ухмылки официанток. Надо же, дама будет пить водку, а кавалер — «Боржоми».

Впрочем, от поминок отвертеться не удалось. Алексей вспомнил и заплаканных тетушек, и убитого горем бандита Стаса. Поэтому, когда на столе появился графинчик с «Черноголовкой», он тоже налил себе рюмку.

Азартова поперхнулась, закашлялась и это, как понял Нертов, избавило ее от слез. Некоторое время она сидела с пунцовым лицом, натужно кашляя, пока Алексей не шлепнул ее слегка по спине. Женщина быстро отпила из стакана минералки, шепнула «спасибо» и замерла, уставившись в потолок. Некоторое время спустя, она сказала: