Дело Эрбэ и К°

— Ну, тогда вы поедете в горы, — обрадовался трусливый шпион, — и переладите «зеленым» диспозицию. Вы человек, военный, помогите-ка составить ее.

Поработав около часа над картой, Валико знал точное расположение «зеленых» отрядов и под его диктовку, в соответствии с только что прочитанными инструкциями, была составлена диспозиция.

Кириакопуло облегченно вздохнул, развалился на кресле и, расставив циркулем свои короткие ноги, начал обдумывать план переезда на конспиративную квартиру...

Кириакопуло погнал рысью.

В это время Валико и Клячко встретились за широкими постройками складов около мола.

Клячко стоял неподвижно, точно в землю врос. И, сдвинув брови, напряженно слушал. На только что закончившемся заседании ему было поручено провести план захвата белозеленых, и он сосредоточенно взвешивал все шансы на успех.

— И так, по нашей диспозиции шоссе у моста и «Волчьи Ворота» под Геленджиком послезавтра на рассвете будут заняты зелеными, — говорил, волнуясь, Валико, — хватит ли у вас сил, чтобы встретить их сразу и достойно.

Клячко с минуту помолчал, потом дернул бровью, скосил глаза и переступил с ноги на ногу.

— Езжайте скорей, Валико, и завтра к утру возвращайтесь. О достойной же встрече не беспокойтесь.

Валико предстояло проехать верст сорок с лишним по шоссе, а затем пешком или на лошади двинуться в горы. Нельзя было терять ни минуты, но надо было во время пути остаться незамеченным и это значительно осложняло задачу.

— Автомобиль у вас есть, — спросил он Клячко.

— Но вам нельзя…

— …сидеть в автомобиле, — перебил его Валико, — я буду лежать внутри, покрытый брезентом.

Через четверть часа, обдавая прохожих пылью и жаром, автомобиль уносил Валико по извилистому шоссе. Лежать было неудобно. Но подняться Валико не решался. По дороге тянулись арбы, плелись прохожие.

Через полтора часа машина замедлила ход, подъезжая к Геленджику и, свернув за кусты, остановилась.

— Завтра в 7 утра встречайте, — сказал, разминая ноги, Валико.

Валико пересек живописный городок и, пройдя по данному ему Клячко адресу, встретил старика-крестьянина, возившегося с чем-то во дворе. Тот с трудом прочел записку и старческие глаза его метнулись злобой.

— Двух сыновей у меня белые убили, дочь изнасиловали… Чем могу помочь?

И, разузнав в каком направлении едет Валико, старик подробно объяснил ему дорогу и вывел ему лошадь.

Проехав верст восемь, Валико повернул вправо и едва заметной тропинкой стал взбираться в гору.

Уже темнело, когда среди низкорослых деревьев послышался окрик и трое вооруженных людей окружили его. По разношерстной одежде и разговору в них нетрудно было узнать сторожевое охранение бело-зеленого отряда. У одного на френче ясно видны были следы споротых погон. Валико дал обыскать себя и назвав пароль, сообщенный ему Кириакопуло, решительно заявил:

— Этот пакет лично полковнику.

Через полчаса провожатый провел его в лагерь. Самодельные шалаши были великолепно замаскированы, а несколько военного образца палаток покрыты ветками и зеленью.

Полковник, еще молодой, крепкого сложения офицер, сперва подозрительно поглядывал на Валико, но, когда тот, отклоняя вопросы о расположении красных частей, сказал, что только вчера прибыл из Батума и назвал несколько знакомых полковнику имен, разговор принял дружеский характер.

— А почему никто из офицеров не носит у вас погоны? — спросил его Валико.

— Видите ли, здесь довольно сложная ситуация. Приходится работать не только с нашими, но и сторонниками кубанской рады и социалистами. Зачем отпугивать от себя? Мы свое возьмем!

Дав лошади отдохнуть, Валико собрался в путь и только к вечеру попал в Геленджик. — Вместе с Клячко они всю ночь просидели у телеграфного аппарата. Распоряжения были даны. «Волчьи Ворота», где группировались зеленые, были со всех сторон окружены войсками. Рано утром телеграфист читал донесение:

— Взято в плен 643, убитых 158, раненых 235. В районе расположения зеленых был задержан подозрительный человек, по документам Кириакопуло. Пытался бежать, — убит.

У высокого берега Черноморья в Геленджике, именуемого «Толстым мысом», стояли Клячко и Валико.

Молодой грек ездил в телеге, до верху нагруженной хлебом, неистово крича:

— Хлеб кончается… Хлеб кончается…

Начиналось пряное Геленджикское утро. Из двухэтажного белого домика, где помещался Морпункт, в трусиках, высыпали молодые ребята. Бодрые крепкие песни, разрезавшие безоблачное Геленджикское утро, — звучали в такт настроениям, стоявших у «Толстого мыса» Клячко и Валико.

— Вот что значат «Волчьи Ворота», дружище Валико, — сказал Клячко, устремив усталый, — с радостным, бодрим огоньком, взор в точку моря, сливавшегося с безоблачной синевой горизонта, к таким же «Волчьим Воротам» надо прижать и раскромсать московскую «челядь».

XII. Развязка [4]

Военком был в столбняке. Красные пятна зловеще играли на лице. Наконец, он задыхающимся голосом произнес:

— Вот оно что. Да, да. Понятно. Все теперь понятно.

— Что это вам, товарищ, понятно, — иронически спросил Костин.