Дело гастронома № 1

– Мне сказали срочно, я вот… и не стала переодеваться!

– Венера Рашидовна, пройдите поближе, присядьте! – пригласил Беркутов, указывая на свободный стул.

Лазарева прошла вперед и уселась напротив Левшиной. Беркутов подождал, пока обе женщины закончат первый тур обмена гневными взглядами, затем обратился к Лазаревой:

– Почему вы перестали крахмалить униформу Левшиной?

– А я откуда знаю, чья тут уни, а чья форма? Я всем крахмалю! А если она не сдает, я не виновата!

– Как тебе не стыдно! Я каждый день все сдаю вовремя, да сам начальник смены может подтвердить, а ты при всех выбрасывала мою форму из корзины с бельем! И мне открыто заявила: раз хлеб не даешь, я твою форму крахмалить не буду! Все это слышали! – вскипела Левшина. Затем сердито поджала губы и замолчала, глядя в сторону.

Беркутов вздохнул, нахмурился:

– Что можете сказать в свое оправдание, Венера Рашидовна?

– А чего мне говорить? Все уже сказано!

Беркутов задумался, забарабанил костяшками пальцев по стеклу, которое лежало у него на столе.

– Видимо, Венера Рашидовна, мы с вами не сработаемся, пишите заявление об уходе!

– Ничего я писать не буду, – хмуро пробурчала Лазарева.

– Тогда придется уволить вас по статье! – объявил Беркутов.

– У вас здесь все воруют! Начальница моя крахмал сумками домой таскает! Продает, видно! А мне нельзя буханку хлеба домой взять?! – опять возмутилась Лазарева.

Беркутов опешил. Он даже поднялся со стула, впившись в прачку гневным взглядом.

– Кто ворует?! Кто это «все»?! – в ярости выкрикнул он.

Но Лазарева этого окрика не испугалась, медленно поднялась и нависла над столом.

– А что, не воруют, скажете? Везде воруют! Муж мой на мясокомбинате работает и, когда надо, пару кило мяса домой приносит, это обязательно. И у сына на работе воруют, везде воруют! Страна такая!

Она смотрела на него устало, сердито и простодушно. Беркутов не нашелся что сказать, возмущенно хмыкнул и нажал на кнопку селектора. Оттуда донесся усталый голос Люси:

– Слушаю, Георгий Константиныч…

– Люся, подготовь приказ об увольнении прачки Лазаревой, прямо с завтрашнего числа!

– Поняла!

Беркутов отключил селекторную связь. Медленно опустился в кресло.

– Не будет заявления об уходе по собственному желанию, я вас увольняю по статье! Вы свободны!

Лазарева постояла несколько секунд и вышла. Левшина испуганно смотрела на директора и точно прилипла к стулу. Беркутов сердито взглянул на нее.

– А вы что расселись?! Свободны! Идите работайте, Левшина! Надеюсь, у нас с вами недоразумений на этой почве больше не будет!

Левшина покорно кивнула, вышла из кабинета. Беркутов с мрачным видом остался сидеть в своем кресле.

Маша торопилась на занятия. Она подошла к тому месту в сквере, где ее обычно поджидал Антон, остановилась на мгновение, оглянулась, но его не было. Маша взглянула на часы, присела на скамейку. Посидела, поглядывая по сторонам. «Может, опаздывает? Проспал?» – подумала она в надежде, что Антон скоро появится. Молодая мама с коляской сидела рядом и читала книгу. Малыш спал. Маша посмотрела на часы, спохватилась, что может опоздать к началу занятий, поднялась и торопливо зашагала к входу в здание.

В коридоре университета, направляясь к себе на кафедру, она вдруг увидела Антона. Он стоял около аудитории с девушкой. Та кокетливо на него посматривала, смеялась его шуткам, всем видом давая понять, что Антон ей нравится. Маша вдруг ощутила болезненный укол ревности. Антон увидел ее, но Маша резко развернулась и пошла в обратную сторону. Антон заметил ее маневр, бросил девушку, так и не дорассказав очередную байку, побежал и догнал Машу.

– Мария Иванна, я по поводу моей работы! Мы начали в лесу разговаривать, но так тогда и не договорили!

Маша не остановилась и, не глядя на него, ответила вопросом:

– Чего-то я не понимаю. Это в каком еще лесу?

– Когда я приезжал к вам на дачу!

Маша немного смутилась:

– Я не помню, чтоб вы приезжали ко мне на дачу! А что касается вашей работы, то у нас на следующей неделе семинар, там и поговорим! Сейчас я занята!

И она двинулась дальше. Антон словно получил оплеуху. Остановился, тряхнул головой и вновь догнал ее.

– Вы на меня за что-то сердитесь?

На сей раз Маша остановилась и, высокомерно приподняв подбородок, холодно заметила:

– Студент! Я вам русским языком только что сказала: все вопросы по курсовым рефератам мы обсудим на семинаре!

Она повернулась, сделала несколько шагов до лифта, нажала на кнопку, но потом решила не дожидаться кабины и начала спускаться по лестнице. Антон так и остался стоять в коридоре, не понимая, какая кошка пробежала между ними. Видя, как она отдаляется от него, он в какой-то момент даже испугался: что, если вдруг он больше ее никогда не увидит? И тут же одернул себя: глупости, увидит, хотя бы на занятиях, но все это будет уже не то, совсем не то… И сердце заныло от тоски и полной своей беспомощности. Что же делать, как ее вернуть?.. У Маши в самом начале спуска по лестницы на глаза навернулись слезы, но, так как Антон смотрел ей вслед, заметить этого он не мог.