Дело гастронома № 1

На Солянке висел туман. Из тумана выныривали отдельные прохожие, но тут же скрывались в серой мгле. Култаков с горлом, обмотанным мохеровым шарфом, торопливо шел по скверу рядом с помощником Андропова и что-то темпераментно ему втолковывал.

– Передайте Юрию Владимировичу, что это вызов, открытый вызов нам! Понимаете?! Что они себе позволяют?! Кто в доме хозяин?! Раньше такого и представить себе было невозможно!

Помощник согласно кивал головой.

Скачко своим ключом открыл дверь, вошел в прихожую. Из кухни выскочила Маша. Взглянула на мужа, радостно улыбнулась.

– А я как раз грибной супчик сварила! – сообщила она. – Вдруг чего-то грибного захотелось! Не успела я об этом подумать, как заявилась моя мама и передала две нитки белых грибов. Будешь?

Скачко помедлил и кивнул. Он разделся, постоял в прихожей, погладил пальто Маши. Тихо улыбнулся.

– Иди мой руки! Я уже подаю! – выкрикнула она.

Часы показывали половину восьмого утра. Старшинов сидел у себя в кабинете и пил чай с медом. Вошел Костиков, положил газету «Правда» с сообщением о состоявшемся Пленуме ЦК КПСС, молча ткнул в строчку, где извещалось об увольнении генерала Щелокова с поста министра МВД СССР. Старшинов надел очки, прочитал. Костиков плеснул себе чаю, зачерпнул ложку меда из банки начальника, присел напротив. Старшинов снял очки, растерянно взглянул на помощника.

– Кузен Головная Боль нанес нам ответный удар. И кажется, мы проиграли. Мне бы такой силовой ресурс, – вздохнул он.

Старшинов не мигая смотрел на него. Костиков поморщился.

– И скучно, и грустно, и некому морду набить, – обронил он, допивая чай.

– Вы-то чего ни свет ни заря на работу приперлись? Я же мудрый совет вам дал. С внуками на дачу!

– Помолчи! А то чересчур говорливым стал! Без тебя тошно! – оборвал его Старшинов.

Он вытащил из стола недопитую бутылку коньяка.

Маша хозяйничала у плиты. Налила кофе в чашки, положила сухари в вазочку. Полковник сидел за столом, поглощая яичницу с колбасой и пробегая глазами газетное сообщение с Пленума ЦК КПСС. Скачко обнаружил и строчку об увольнении Щелокова с поста министра внутренних дел, посветлел лицом. Маша, заметив, что тот приободрился, присела напротив, взглянула на мужа.

– Я тут подумала… – она грустно улыбнулась. – Может, ты обратно вернешься?

Он оторвался от газеты.

– А у вас… – Он не договорил.

– У нас все кончено. Я была как в беспамятстве! Если б ты мог меня простить…

Он кивнул.

– Я тебя давно простил, – не раздумывая, проговорил полковник. – Сам чувствую себя виноватым! Вел себя как эгоист!

Маша улыбнулась.

– А уж как глупо я себя повела! Закрутила интрижку со своим студентом! Стыд какой! У меня и сейчас уши горят! Вот потрогай!

Она взглянула на мужа, и он увидел ее красные щеки и уши. Потрогал: действительно горячие. Маша вдруг поднялась, погладила себя по животу, вспыхнула от смущения. Он улыбнулся, глядя на нее.

– Новое платье?

Маша посерьезнела, даже немного обиделась, что муж ничего не понял. Села на место.

– У меня будет ребенок, – еле слышно произнесла она.

Скачко опешил, нахмурился. Даже перестал есть. Хлебнул кофе, обжегся.

– От него?

Маша вспыхнула.

– Это мой ребенок! – сухо объявила она. – Мы же мечтали с тобой о ребенке, но у нас не получалось.

Он нахмурился. Задергал желваками, и она это заметила.

– Я его все равно оставлю, потому что это мой ребенок, и никаких претензий у меня к тебе не будет, я это заранее говорю, чтоб ты не думал, что я хочу каким-то образом все это на тебя повесить. Сам решай! Как решишь, так и будет! – она грустно улыбнулась. – Еще раз прости за все! Я сама от себя такого не ожидала.

Она взглянула на часы.

– Извини, мне пора!

Маша встала и, не попрощавшись, вышла из комнаты.

Скачко не спеша расхаживал по участку Беркутова, присматриваясь к траве: нет ли проплешин или свежей травы, недавно выросшей. Наконец полковник такой кусок земли обнаружил, погладил молодую травку рукой, призвал Ширшова.

– Капитан! Здесь трава недавно выросла! А ну, покопай здесь немного!

Ширшов принялся копать. Подъехал Култаков, оглядел дачку.

– Привет всем!

Он поздоровался с Скачко за руку.

– Скромная дачка! Я думал, посолиднее будет! Ну, что?

– Пока пусто.

Он подошел к трубе, которая стояла рядом с домом.

– А это что за труба?

К ним подскочил Боков, поднялся на цыпочки – до отверстия в трубе он не доставал, – рукой стал направлять на себя воздух, который выходил из нее. Майор поморщился.

– Насколько я могу предположить, это вентиляция подвала, воздух через нее проходит! – сообщил майор. – Судя по всему, подвал сухой!

Скачко расстроился.

– Но я, товарищ генерал, отступать не привык! Мы всю землю здесь перероем, но найдем. Если, конечно, в ней что-то важное зарыто. Но меня беспокоит другое: а если в земле ничего нет?

Култаков помрачнел.

– Мы топчемся на месте. Андропов умирает. Паша, придумай что-нибудь! Прошу тебя!

Скачко оглядел дачу Беркутова, напрягся.

– Я и сам чувствую, что Беркутова надо на чем-то подловить, загнать в угол, сломать.

– На чем? – заинтересовался Култаков.

Скачко помолчал, раздумывая над ответом, пожал плечами.