Дело глазника

В Ореховой гостиной гармонично сочетались темные деревянные панели на стенах, охровые тяжелые портьеры, медово-золотистый паркет, шоколадно-кофейная мебель. На большом круглом столе была расстелена шитая золотом ярко-рыжая индийская скатерть, вопреки строгим интерьерным канонам прекрасно дополнявшая общий ансамбль. В лаконично подсвеченном сумраке плавали струйки дыма благовоний, а буйство ароматов вскружило голову перешагнувшему порог Барабанову. Он даже слегка потерялся и так и стоял в дверях, ошалело лупая глазами.

– Оу, мистер Барабанофф. Добро пожаловать! – приветствовал его краснолицый дородный высокий мужчина с большими голубыми глазами навыкате и пышными бакенбардами, одетый в элегантную темно-серую визитку с выглядывающим из-под нее ярким жилетом, с фантастическими длиннохвостыми птицами ультрамариновых и пурпурных расцветок.

«Это английский судовладелец Уорд – глава общества спиритистов», – догадался Барабанов.

Между тем англичанин продолжил:

– У вас прекрасный рекомендатель, и то, что вы к нам присоединились, без сомнения, честь для нашего общества.

Барабанов церемонно раскланялся, отметив, что Офицер при слове «честь» пренебрежительно хмыкнул, а Купчина во время всего действа с сомнением смотрел на вновь прибывшего, сощурив глаза, словно пытаясь сузившимся лучом зрения пронзить насквозь гостя. При этом девицы буквально пожирали Нестора глазами, непрерывно щебеча друг дружке на ушко – оценивая новичка, решая, стоит ли он их внимания и в какой пропорции.

– Прекрасные дамы, многоуважаемые господа, позвольте представиться – Нестор Барабанов, литератор и мыслитель, – заговорил он, поочередно переводя взгляд на каждого из присутствующих. – Дабы не задерживать почтенное собрание, сообщу лишь, что, как всякий философ, я тщусь проникнуть за пределы видимого и осязаемого. Собственно, именно по этой причине я здесь, с вами.

Похоже, Уорда краткое объяснение Барабанова вкупе с полученными рекомендациями вполне удовлетворило, и он лично проводил его на место – очень удачно расположенное в глубокой тени.

Собрание спиритистов возобновилось. Уорд продолжил с того места, на котором остановился до появления гостя:

– Итак, друзья мои, страшные события обрушились на наш – я, на правах давно живущего здесь и искренне любящего это место, считаю вправе использовать слово «наш» – доселе спокойный и даже слегка сонный город.

– Джон Исаевич, – солидно произнес Советник, вкладывая в свои слова и некий скрытый смысл, адресованный посвященным, но уловленный и Барабановым, – вы наш человек, и мы – ваши люди.

Купчина на этих словах утвердительно кивнул, что также отметил затаивший дыхание наблюдатель.

– Мы вынуждены ввиду чрезвычайных обстоятельств просить силы по ту сторону незримого барьера помочь нам, – продолжал Уорд. – К моему глубокому сожалению, полиция нашего славного города ничуть не лучше Скотланд-Ярда с моей родины. Много шума вокруг, мало толку в итоге. Нет, господа, мы никак не можем полагаться на профессионализм сыщиков!

Офицер презрительно фыркнул при этом и что-то отрывисто и зло шепнул на ухо Купчине, весьма злорадно осклабившемуся в ответ на реплику. Первая девица, сидевшая напротив этой неразлучной пары, осуждающе надула губки – ведь в этот момент Уорд, театрально возвышая голос и воздевая ввысь руки, переходил к самому главному:

– Я не сомневаюсь, что невинная душа, оскорбленная столь подлым и злодейским убиением ее земного вместилища, до сих пор находится среди нас. Мы, обладающие тайным знанием вступать в связь с обитателями эфира, мы, обладающие мастерством и властью задавать им вопросы, должны здесь и сейчас провести свое собственное расследование, дабы узнать имя подлого кровопийцы! – Последние слова Уорд прокричал, срываясь на фальцет, но, немножко отдышавшись, деловито спросил: – Господа, мы ведь полностью готовы, не так ли?

– Да, мастер церемоний, я все подготовила. – Из противоположного Барабанову темного угла комнаты выступила худосочная белесая блондинка, которую Нестор назвал Белкой. Жаль, она была не рыжей. – Вода для чаши прорицаний набрана из колодца в подвале вчера – полночь была безлунной. Хлеб и мед чисты, их не касались руки грешников. Их доставили в деревянном ящике, обитом парусиной, от известного вам чернеца-отшельника. На этом столе нет ничего, что могло бы оскорбить духов.

– Прекрасно, Лилия. – Уорд улыбнулся ей одними глазами, сохраняя возвышенную строгость лица. – Господа, настает момент истины, ради выявления которой мы собрались сегодня. Прошу всех взяться за руки и настроиться в душе своей должным образом.