Дело глазника

Оба происходят из приличных и состоятельных семей – один из купеческой, другой из дворянской. Оба не до конца довольны своим положением в обществе – похоже, не они старшие в своих родах, до сих пор находятся в подчиненном положении, что зрелых сорокалетних мужчин должно угнетать. Хотят разбогатеть и обрести власть. Убить, пожалуй, могут оба. И Купчина даже поопаснее Офицера будет в силу большей скрытности. Но мотив, да – чтобы решиться на столь тяжкое деяние, для обоих нужен крайне весомый мотив. К тому же оба дружка, пусть и не истово, но все же верующие люди. «Политические заговорщики или шпионы иностранного государства. Хм… второе, с учетом их связи с Уордом, даже более вероятно. Или затевают масштабную коммерческую концессию. Но однозначно – не маниаки», – вынес вердикт Барабанов.

По девицам, а точнее, наверное, молодым дамам, психолог мазнул быстрым взглядом. Тут все как на ладони без анализа и копаний в душе. Небедны, замужем. Мужья у обеих или забитые подкаблучники, или давно закинувшие супружество на пыльную полку – не хотят мороки с разводом. Пропустили через свою койку весь местный бомонд и немало сколько-нибудь интересных приезжих. Страдают от безделья и однообразия. Спиритическое общество для них – очередное модное увлечение и надежда завлечь новых любовников.

«Так, а вот Европеец не так-то прост», – отметил Барабанов. Обладает небольшим, но постоянным доходом. Вхож в различные круги общества и с каждым человеком может найти общий язык. «Ба, да он и сам недурной психолог, – перехватив ответный молниеносный колючий взгляд, ахнул Барабанов. – Положим, мне, Нестору Алексеевичу, он не чета и в длительном поединке уступит, но всех остальных в этой комнате Европеец обведет вокруг пальца и заставит плясать под собственную дуду». Очень загадочный тип. Ни капли не верит в происходящее, но об истинных мотивах его присутствия среди спиритистов можно только гадать. Чем-то неуловимо знакомое лицо… Так, возвращаясь к главному. Способен ли убить? Он очень осторожен, довольно брезглив и чистоплотен. Такой будет избегать необходимости пачкать руки в крови. Да, Европеец может организовать убийство, но при этом постарается так запутать следы, чтобы отвести от себя малейший намек на подозрения. Но если его загнать в угол, бросится в смертельную атаку, как крыса. Да! Знакомое лицо – это же владелец антикварного салона на Проломной. «Вот где я его видел, – с облегчением выдохнул Барабанов. – Но все же рано успокаиваться. Психически это очень устойчивый человек, и почерк убийства не вяжется с его личностью. Однако Европейца стоит держать в поле зрения».

Наконец Барабанов перевел взгляд на медиума и практически сразу же сказал себе: «Если у кого-то в этой комнате и есть проблемы с психикой, так это у сей дамочки». Белка всей своей сутью была поглощена торгашеским монологом Уорда, в коем, на ироничный взгляд Нестора, мистицизма было меньше, чем в библиотечной пыли – знаний и мудрости. Произносимые заклинания могли показаться привлекательными лишь для призрака какого-нибудь чеховского чиновника, да и то лишь в том случае, если бы тот дерзнул слоняться по белу свету, манкируя обязанностью явиться в небесную канцелярию. Развлекаясь над унылым мракобесием творимого ритуала, Барабанов тем не менее отмечал про себя, что Белка:

а) насквозь зависима от Уорда;

б) состояла с ним в любовной связи, но не знает, как вернуть расположение отвернувшегося от нее аманта;

в) если и способна кого-то убить, так это самого Уорда – в приступе бессильной ревности.

«Самоуверенный англичанин, подобно Вещему Олегу, и не подозревает, что смертушка к нему может прийти от лошадки, на которой покатался да бросил», – хихикал про себя Барабанов. Но в этот момент Уорд возвысил голос, визгливо прокричал: «Да приди же, молим тебя!» – и воздел руки над головой. В этот момент пламя свечи резко колыхнулось, едва не погаснув, а Белку сильно затрясло, словно припадочную. Барабанов хотел даже вскочить и подхватить даму под руки, зная, что при падучей больные порой сильно травмируются, но тут Белка выпучила внезапно побелевшие глаза и обиженным тоненьким голоском пискляво затянула:

– Я здесь. Я пришел. Долго же мне пришлось ждать, пока вы соизволите дать мне слово.

Уорд раскраснелся и запыхтел от волнения и осознания собственного могущества – ему таки удалось призвать призрака. Срывающимся голосом он торжественно произнес:

– О дух, благодарим тебя! Назови же нам имя убийцы!

– Он мне не показывал паспорта, – в голосе Белки явственно послышались язвительные нотки. Дух острил, поддевая нелепую помпезность Уорда. – Я не знаю. И я не видел. Знайте, нам, духам, видны лишь образы.

– Но разве ты не желаешь нам помочь? – Уорд патетически заломил руки.

«Хваленое британское чувство юмора, похоже, очередной миф», – ухмыльнулся Барабанов.

– Мне безразлично. Я мертв для вашего мира, а ваш мир мертв для меня, – пропищала Белка, а затем нетерпеливо добавила: – Я уйду. Задавайте вопрос или не досаждайте мне более.