Дело государственной важности

Жорников сидел в кресле, и это было первое, что открылось взору «мальчиков по вызову», когда они, ногой отворив дверь в приемную, зашли в кабинет директора. Глядя перед собой, кавказцы прошли до центра его необъятного помещения и только после этого стали осматриваться. Воспринять иначе эти хозяйские движения внутри своей собственности было так же трудно, как и понять спокойствие развалившихся в креслах троих незнакомцев.

– Это кто? – тыкая в сторону Тоцкого ключом от джипа, поинтересовался у директора Малик.

– Скажи ему, что мы по делам, – облегчил Жорникову задачу Тоцкий.

– Они по делам, – машинально повторил тот и тут же поправился: – С наездом.

– Спроси эту животную, – снова показал ключом на Тоцкого кавказец по имени Малик, – знает ли он, в чей дом зашел? Или он хочет разговора с другими нюансами?

Тоцкий расхохотался.

– Чурка ты раздолбанная!..

Договорить он не успел, оружие выхватили все пятеро одновременно. Разница была лишь в том, что трое на стульях уже давно держали его за рукоятки.

– МУР! Сука!! – взревел Тоцкий, к величайшему ужасу директора. – На пол, б…!

«ТТ» одного из южан улетел в угол, где за столом Жорникова совершенно необоснованно располагался флаг России. Малик оказался более цепким, выбить оружие из его руки сразу не получилось, поэтому мининские опера, напрягая мускулы лица, выламывали его запястье.

– Все!! Все!.. – заверещал Малик, слушая хруст своего вывихнутого сустава. – Все!.. Отдал! Отдал!

Тоцкий, подогнув колени, рухнул ими на спину второго, из ладони которого только что выбил пистолет. Южанин шумно хрюкнул и стал хватать пересохшими губами воздух.

Вряд ли он понял, что кричал Тоцкий. МУРом на побережье Карского моря никогда не пахло. Хотя, может, и пахло, да только никто не знает здесь, что такое МУР. Какой-нибудь Коля Мур, решивший врезаться в сложную систему взаимоотношений братвы с юга, оккупировавшей – и не скрывавшей этого – всю Мининскую область. Этот Мур настоящий шакал и идиот. Люди с юга прибывали сюда в течение последних пяти лет. Каждому вновь прибывшему уже было готово место и должность. Деньги, свобода и власть. Всяк встающий на пути образованного порядка падал ниц или навсегда исчезал. Где теперь эти Димы Большие, Паши Северянины и Гоги Каберидзе? Их нет. Они уехали. Кто в страну вечной ночи, кто просто за границу. И уже никто не в силах исправить вновь образованный порядок. А этот Мур – конченый человек. Он покойник. Очередной неверный, занявший место на кладбище. Хотя нет, не занявший. Эти русские постоянно норовят попасть туда вне очереди.

– А теперь я тебе объясню, что такое «нюанс», – услышал Абдул-Керим Мура, поднимающегося с его спины. Мур дошел до угла кабинета, поднял с пола «ТТ» и снова вернулся к Абдул-Кериму. Ненависть душила Абдул-Керима, и он уже поклялся себе вымолить у Руслана разрешение перерезать этому русскому беспредельщику горло своими руками. Тот снова сидел у него на спине, и такого унижения Абдул-Керим не испытывал еще никогда. – Словарь русского языка трактует слово «нюанс» как «тонкое, едва уловимое различие в чем-нибудь». Но ты не знаешь, что такое «трактует», а потому я объясню тебе проще…

– Ты что делаешь, покойник?! – взревел с пола Абдул-Керим, чувствуя, как его освобожденные от ремня брюки соскочили до колен.

Абдул-Керим заметил, как Мур взмахнул его «ТТ», и в следующее мгновение перед его глазами вспыхнул фейерверк разноцветных огней. Абдул-Керим дико закричал, а директор Жорников, округлив глаза, смотрел на нижнюю часть туловища своей «крыши». Так с его «крышей» не поступали еще никогда.

Между тем Мур поднялся на ноги, отряхнул колени и, не обращая внимания на изумленные глаза местных сыщиков, склонился над неистово кричащим Абдул-Керимом.

– У тебя пистолет в жопе, – сказал Мур. – А у меня нет пистолета в жопе. Вот это и есть нюанс. Если подозреваешь, что я нарушил твои конституционные права, имеешь право обжаловать мои действия в районной прокуратуре.

– Надо было еще провернуть пару раз, – едва слышно пробормотал Кряжин, разглядывая «послужной список» Абдул-Керима Омаровича Зазаева. – Ранее судим за изнасилование, сопряженное с похищением человека. Освободился четыре года назад, отбыв наказание по второй судимости за мошенничество. Как думаешь, брат Тоцкий, этот человек мог состоять в каком-либо другом ОПС,[12] за исключением этнического? Типичный представитель группировки «пикового вора», где значение имеет не «масть», а кровная близость. Главное, ненавидеть остальных. Значит, Хараев?

– Да, – подтвердил майор, отпивая из гостиничной чашки чай. – Некто Руслан Резванович Хараев. Я запросил МУР на предмет выдачи информации о причастности этих троих к событиям в Чечне. Но этих двоих можно уже сейчас оформлять за ношение оружия.

– Ношение… – пробурчал Кряжин. – В офисе изымал? С понятыми?

– Разумеется! – удивился таким вопросам Тоцкий, гулко прихлебывая дымящийся чай.

– И что эти понятые подтвердят? Что Зазаев носил оружие в заднице? Кстати, как это тебе удалось?