Дело государственной важности

Геринг. Подождите немного! Сейчас только мне пришло в голову, что посылать телеграмму Зейсс-Инкварту излишне… если он позвонит мне и скажет, что согласен с текстом… Я буду или у фюрера, или у себя дома… Хайль Гитлер!

Последний акт трагедии окончился.

Под марши, речи и репортажи корреспондентов имперской радиостанции «Дойчландзендер» с гулом, похожим на стон, повернулось колесо истории. Отныне, по мысли тех, кто в Берлине пил шампанское, празднуя победу, этому колесу надлежало стать шестерней в гитлеровском механизме. Не более.

Механизм смерти. Как остановить его?

С этой мыслью Эльзе жила и работала. С нею отправляла по «каналу» Вольфганга свои сообщения.

Одним из последних — в конце мая — ушло послание, пространнее обычных. В нем сообщалось, что за последние дни в Варшаву прибыли: 1) ближайший сотрудник Иоахимма фон Риббентропа Клейст с заданием определить настроение в Польше; 2) германский военно-воздушный атташе в Варшаве полковник Герстенберг, возвратившийся из информационной поездки в Берлин; 3) германский посол в Варшаве фон Мольтке, который по указанию Гитлера был задержан почти на целый месяц в Берлине и в настоящее время, не получив директив о дальнейшей политике в отношении Польши, вновь занял свой пост. Сообщения Клейста и Герстенберга о нынешних планах Германии были идентичными. Мольтке в ответ на заданный ему вопрос заявил, что он тоже слышал в Берлине об отдельных частях этих планов. По мнению немецких военных кругов, подготовка удара по Польше не будет завершена раньше конца июля. Запланировано начать наступление внезапной бомбардировкой Варшавы, которая должна быть превращена в руины. За первой волной эскадрилий бомбардировщиков через 6 часов последует вторая, с тем чтобы завершить уничтожение. Для последующего разгрома польской армии предусмотрен срок в четырнадцать дней. Гитлер уверен, что ни Англия, ни Франция не вмешаются в германопольский конфликт.

После этого письма Штилле отправила еще два или три. И наконец, одно из самых важных, в котором говорилось о высказывании военно-воздушного атташе Герстенберга от 7 августа 1939 года. Герстенберг принадлежал к кругу посвященных, и фон Шверинг постарался запомнить разговор дословно: «Развертывание немецких войск против Польши и концентрация необходимых средств будут закончены между 15 и 20 августа. Начиная с 25 августа следует считаться с началом военной акции против Польши».

В посольстве втихомолку жгли секретные дела. Персонал готовился к эвакуации.

Эльзе не довелось ее увидеть.

За несколько суток до того, как на Варшаву посыпались фугаски, из Берлина пришло распоряжение об отзыве некоторых дипломатов и сотрудников ландесгруппы. В списке среди прочих значились референт по культуре Штилле и легационный советник фон Шверинг.

4

Переезд в Берлин совпал для Эльзе с тяжелой потерей — Вольфганг ушел из ее жизни навсегда. Сказал на прощание: «Так надо. Связь у тебя есть — через лавку Рипитцов, а осторожности и всему прочему тебя не нужно учить. О «Фильмбанке» забудь, я там больше не работаю».

На первых порах все заслонили иные заботы. Внезапно оказалось, что для референта по культуре нет работы в Берлине. Ни в редакциях, ни в министерстве пропаганды не обещали ничего определенного. Бесплодными были и хлопоты старых знакомых; даже многоопытный редактор «Франкфуртер генераль анцайгер», где Эльзе начинала путь в журналистике, оказался бессильным отыскать подходящее место. Он связался было с Гансом Постом, когда-то драматургом, а теперь нацистским бонзой, председателем имперской палаты писателей, но и здесь дело не выгорело. Пост намекнул, что люди, прибывшие из Польши, в ближайшее время не могут рассчитывать на посты в центральном аппарате. Он был лицом осведомленным, близким к окружению фюрера, и в значении его слов не приходилось сомневаться. Видимо, существовала директива — негласная конечно! — и связана она была с какими-то планами КДФ[11].

Эльзе, отставшая от имперской жизни, спросила, услышав о КДФ:

— Скажите, а при чем здесь «Сила через радость»?

Редактор расхохотался:

— Милая моя! Да вы просто провинциалка… Речь идет не об обществе, а об имперской канцелярии. Привыкайте: война предписывает лаконизм — все зашифровывается, все секретно. Кстати, не огорчайтесь по поводу отставки. Пост не сказал прямо, но я понял его так, что всех вас скоро призовут к деятельности. Просто  до известной поры людей, знающих восток Европы, практически держат в резерве. Так бывает.

— Так думает Йост? — спросила Эльзе небрежным тоном, замаскировав интерес.

— Да, — коротко сказал редактор, исчерпав тему.