Дело хитроумной ловушки

— Несомненно, — заметил Мейсон. — И более того, он обнаружил револьвер на территории мотеля, как раз там, где вы останавливались прошлой ночью. А теперь, Конвэй, призываю сказать мне правду.

— Что вы имеете в виду?

— Вы проделали ловкий фокус. Вы зарыли револьвер, который вам отдали, затем поехали к себе в офис и взяли другой. Вы подменили револьвер и таким образом избавились от него.

— Ничего подобного я не делал! — сердито возразил Конвэй, останавливаясь.

— Поехали! — повторил Мейсон. — А вот теперь остановитесь, надо переждать.

— Я не дурак, Мейсон, — сказал Конвэй. — Я вручил вам в руки свою судьбу. Просил помочь. Я делал все…

— Ладно! Ладно! Помолчите. Дайте мне минутку подумать.

— Куда вы собираетесь ехать? — спросил Конвэй.

— Объедем вокруг здания. Подвезите меня к моей машине и…

Позади них раздались звуки сирены.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — подъезжайте к тротуару и приготовьтесь рассказывать. Они, очевидно, узнали нас.

Однако, как оказалось, сиреной воспользовались, чтобы навести порядок в движении транспорта. Полицейская машина с возрастающей скоростью промчалась мимо.

— Вы приняли тщательные меры предосторожности, чтобы за вами не было слежки в отеле «Рэдферн», — сказал Мейсон, — но забыли о предосторожности, когда покинули отель.

— За мной никто не следовал. Я оторвался от хвоста.

— Желая впутать вас в это дело, они поджидали вас в отеле «Рэдферн» и следили за вами оттуда до самого офиса Дрейка и после. Сколь хитроумным должен был быть этот план, чтобы заставить вас взять револьвер, который вы считали оружием убийцы, затем заставить вас мучиться вопросом: что же предпринять. Заставить вас рассказать обо всем окружному прокурору и устроить все так, чтобы казалось, что прошлой ночью вы все же поменяли револьвер.

Конвэй задумался и горько произнес:

— Я же говорил вам, что Гиффорд Фаррелл весьма изобретателен.

— Все это, увы, связывает вас с убийством. Конвэю показалось, что это тупик.

— Ну хорошо. И что же теперь делать?

— Сидеть тихо, — сказал Мейсон. — Подождем, каков будет их ход, и, если они попытаются повесить на вас обвинение, я намерен использовать все свое умение и изобретательность, чтобы вытащить вас из этой передряги.

— Да, Гиффорд Фаррелл — достойный противник, — сказал Конвэй. — Это чисто фаррелловская идея! Я говорил вам: у этого парня блестящие способности.

— Подбросьте меня к моей машине, — попросил Мейсон. — Мне нужно работать.

— А что делать мне?

— Поезжайте к себе домой. Они вызовут вас на допрос, как только подвергнут найденный револьвер баллистической экспертизе. Если это то самое оружие, не исключено, что вам пришьют первосортное убийство.

— По-моему, Фарреллу мало просто доказать мою причастность к убийству. Все, что делает этот парень, должно нести отпечаток артистизма.

— Есть одна вещь, которую Фаррелл не учел, — заметил Мейсон. — Это катушка фотопленки его фотоаппарата и тот факт, что фотографии, отпечатанные с пленки, у его жены. Теперь я понимаю, почему его так скрутило.

— А что мне делать, если они повесят на меня убийство?

— Предоставьте это мне.

Внезапно Конвэй подогнал машину к тротуару:

— Я дальше не могу ехать, Перри. Меня всего трясет. Я знаю теперь, что произошло, знаю, что это значит. Даже если они не пришьют мне убийство, это будет конец компании «Техас Глоубал» — вот что меня беспокоит. Голоса посыплются на Фаррелла, как падающие снежинки.

— Возьмите себя в руки, — посоветовал Мейсон, — выбросьте все это из головы и поезжайте к моей машине. У меня нет времени идти пешком. А сейчас запомните одну вещь: если они вызовут вас, чтобы опознать оружие убийцы, и если станут пришивать вам убийство, требуйте, чтобы они вынесли это на собрание акционеров. Настаивайте, что все это было задумано, чтобы выиграть борьбу. Требуйте реабилитации! Ну а теперь соберитесь — и поехали!

Глава 11

Было около полудня, когда Перри Мейсон остановил свою машину около отеля «Рэдферн». Он купил газету, развернул ее, а затем быстро пошел к двери, ведущей в фойе. Входя, Мейсон выставил перед собой газету, будто был поглощен какой-то статьей на спортивной полосе. Он шел не спеша, направляясь к лифту.

— Седьмой, — сказал Мейсон, держа газету так, что мог видеть только ноги девушки-лифтерши: его лицо было закрыто от нее газетой.

Кабина поехала вверх. Внезапно она спросила:

— А где ваш друг?

— О ком вы?

— Да о том, кто интересовался моей книжкой. Мейсон опустил газету и с интересом взглянул на девушку.

— О, — сказал он, — да это вы! Что вы здесь делаете?

— Управляю лифтом.

Это я вижу. Вы работаете двадцать четыре часа в сутки?

— Восемь часов. Мы меняемся каждые две недели. Сегодня как раз такой день. Я начала работать в пять утра и закончу дежурство в час дня.

— Как вы меня узнали? — удивленно спросил Мейсон.

— По ногам.

Мейсон задумчиво уставился на свои ботинки. Лифт остановился на седьмом этаже.

— А что с моими ботинками? — спросил Мейсон.

— Да не ботинки — ноги.

— Я думал, вы читали.

— Да, но я запоминаю ноги и… ну, я запомнила вашего приятеля. Где он теперь?

— Он у себя в офисе, или он был там, когда я видел его в последний раз.