Дело, которое нужно закончить

Уланин разговаривал тихим успокаивающим голосом исключительно с Ниной, а Рябову только на прощание сказал, что будет ждать звонка, рекомендовав сегодня просто «приходить в себя». Они ушли все вместе: Уланин, Геня и Рома. Нина, остановившаяся у двери, кивнула, вроде как прощаясь с уходящими, произнесла что-то, сказала голосом тихим, без интонаций. На вопрос Рябова «как дела?» ответила, что сейчас разговаривать не хочет. Рябов понимающе кивнул:

— Чем покормить?

— Ливерными пирожками, — то ли пошутила, то ли огрызнулась женщина.

Рябов не стал спорить:

— Пирожки — это долго! Давай чуть позже. Сам сделаю, слово кабальеро!

«Слово кабальеро» — это еще из тех времен, когда Нина училась в школе, и Рябов любил пересказывать ей романы о рыцарях.

Нина перебила усталым голосом:

— Есть я не хочу. Хочу в ванну. С пеной.

— Совсем горячую или как?

Нина уставилась на него, будто стараясь понять сказанное, потом махнула рукой:

— Как сделаешь, только пены больше, я вся провоняла этой тюрягой!

Рябов, пока готовил ванну, старался разговаривать с Ниной и продолжал это, даже когда понял, что говорит сам с собой. Потом, прикрыв за Ниной дверь ванной комнаты, начал готовить стол, раскладывая по тарелкам все, что принесли. Пельмени убрал в морозилку, не зная, понадобятся ли сейчас.

Нина провела в ванне не меньше часа и вышла, кажется, немного успокоившейся. Села за стол, достала из холодильника бутылку водки, наполнила стакан наполовину и выпила разом. Игнорируя аккуратно уложенные Рябовым купаты, придвинула ближе тарелку с копченостями и начала жадно есть, захватывая руками по два-три ломтика сразу. Снова налила полстакана водки, косо глянула на Рябова:

— Газировка есть?

Рябов стремительно достал бутылку «Дюшеса», налил.

Нина выпила водку, следом — «Дюшес», потом опустошила тарелку с копченостями. Резко поднялась, чуть не упала:

— Спать хочу. На чистом белье. Голой.

Рябов подхватил ее:

— Ну и пойдем. И будешь спать. На чистом белье. Голой.

Нина вскинула на Рябова глаза свои, которые успели чуть-чуть осоловеть, и предположила:

— И ты мной воспользуешься?!

Рябов старался говорить мягко:

— Спи спокойно, я воздержусь!

Нина посмотрела на него:

— Врешь, Рябов! Ты мне столько лет врал!

Пока Рябов открывал двери в спальню, Нина снова чуть не упала, но на этот раз сама схватилась за Рябова.

Схватилась и тут же оттолкнула его:

— Не смей меня тискать!

— Хорошо, не буду, — безропотно согласился Рябов.

Нина вошла в спальню, огляделась:

— А ты где будешь спать?

— В гостиной на диване, — спокойно ответил Рябов.

Нина повелительно выбросила руку в сторону гостиной:

— Пшел вон, холоп!

И — рухнула на кровать. Поворочалась, устраиваясь удобнее, а потом даже всхрапнула.

Вернувшись на кухню, Рябов посмотрел на часы — почти девять часов вечера. Сопоставил, подумал, черт его знает, что ей в голову придет, если одну оставить, значит, лучше сегодня никуда не уходить. Сел за стол, придвинул к себе блюдо с купатами. Они остыли, но разогревать не хотелось, ел так. Налил водки. Правда, полстакана. Выпил, зажевал, понял, что ошибся в расчетах, налил стакан. Выпил, запил «Дюшесом», подумал, что все равно ничем серьезным заняться сейчас не получится, и отправился в гостиную. Присел на диван, включил телик и через пять минут перепрыгивания с канала на канал выключил его. Потом вышел на балкон покурить, сделал пару затяжек и почувствовал, как стремительно наваливается сон.

Спал беспокойно, а порой казалось, что и не спит вовсе, а просто лежит, закрыв глаза. И когда сквозь дремоту ощутил какое-то движение и аромат женщины, поначалу тоже подумал, что это ему просто снится… И не сразу понял, что это происходит наяву… И понял только тогда, когда остановиться было уже невозможно. А потом снова провалились в сон, сплетясь в объятиях.

Рябов проснулся, почувствовав рядом какое-то движение. Пока голова вспоминала, что же произошло ночью, рука невольно потянулась в ту сторону, но ощутила пустоту, хранившую еще аромат и тепло женского тела. Он открыл глаза. Обнаженная, Нина выходила из комнаты.

— Ты куда? — спросил Рябов.

— В душ. Спи. Приготовлю завтрак — тогда разбужу.

Услышав звуки и ароматы зарождающегося завтрака, Рябов вышел на кухню, где хозяйничала Нина, обмотанная полотенцем. Услышав, что на кухне появился Рябов, она сделала недовольное лицо, вышла и вернулась в халате, застегнутом на все пуговицы. Стоя у плиты спиной к нему, сказала:

— То, что случилось, — минутная слабость, о которой надо забыть, понял?

Потом молча накрыла стол. И завтракали молча. Поев, Нина, сидя напротив Рябова, но не глядя на него, стала убирать грязную посуду в раковину, будто подсказывая, что пора подниматься из-за стола. Рябов не реагировал, и Нина сказала как бы между прочим:

— Если ты задержался в провинции, сочувственно ожидая моего освобождения, то ты его дождался и можешь уезжать, а… — Рябов хотел возразить, но Нина не позволила перебить себя: — А если хочешь остаться на девятый день, я не против.

Она встала и, повернувшись к Рябову спиной, начала мыть посуду, подведя итоги: