Дело, которое нужно закончить

— Да, но гораздо важнее, что он заранее знал, что за портфелем приеду я, стало быть, сам он уже приехать не сможет! — воскликнул Свешников. — Ну, и потом Джеки открыла портфель, чтобы показать мне его содержимое, и говорит, что там нет какого-то кожаного футляра, но, видимо, Жорж отнес его своему приятелю, знатоку древностей, для экспертизы, и мы сейчас сходим и футляр этот заберем. Вот тогда я и познакомился с этим приятелем Георгия, питерским знатоком-интеллектуалом, увидел у него этот футляр и его содержимое. А еще там лежал вот этот листок. — Он кивнул на листок, на котором был изображен треугольник, и замолчал.

— Это весь рассказ? — спросил Рябов.

— Нет! — возразил Свешников. — Пожалуй, это только начало основной его части. Дело в том, что я и раньше начал как-то сопоставлять роль бабушки как хранителя этих историй и обратил внимание на то, что большую-то часть жизни она прожила в Сибири. Вот и спросил этого господина из Питера, не подскажет ли он, кто из знатоков Сибири мог бы меня проконсультировать. Ответил он не сразу, пообещал позвонить…

— Что за человек такой странный, что живет в Питере, а знаком с сибиряками? — удивился Рябов.

— Обыкновенный человек, такой, знаете ли, петербургский интеллигент. Зовут его Анатолий Федорович… Он и рассказал мне о профессоре Доброхотове и помогал нам контактировать на первых порах. Ну, а потом уже Денис Матвеевич пригласил в гости, чтобы я сам поработал с его архивом.

— Но я так и не понял, что именно вы искали? — напомнил Рябов.

— Да, честно говоря, я и сам не знаю точного ответа! — удивился Свешников. — Наше общение с профессором Доброхотовым подарило мне надежду, которую пока я считаю единственной. Мне казалось, что, покопавшись в его архиве, я смогу определить хоть какое-то направление моих поисков.

— То есть вы надеетесь обнаружить что-то в архивах, но пока и сами не знаете, что именно? — уточнил Рябов.

— С чего-то надо начинать, — пожал плечами Свешников.

Рябов рассказал о пропаже архива, но, вопреки его предположению, Свешников известие о пропаже архива воспринял без особых переживаний.

— Ну, сам-то поиск это не отменяет, правда?

— Как же вы намерены его вести? — удивился Рябов.

— Так я ведь затем и приехал к Денису Матвеевичу, чтобы обсудить варианты, — ответил Свешников. — Увидев вопросительный взгляд Рябова, сказал: — Жаль, конечно, что я был так ленив и не расспрашивал бабушку, но тетради, которые она мне передала, изучаю весьма тщательно. Вот и хотел, чтобы профессор Доброхотов смог дать оценку некоторым моим предположениям и подсказал, что из его материалов могло бы мне помочь.

В этот момент тихо затрещал гаджет Рябова!

Его насторожил сам факт звонка, потому что основная, можно сказать, официальная сим-карта, на которую шли почти все звонки, ему предназначенные, была извлечена из аппарата сразу же после звонка Софии и ждала своего часа в укромном месте. Сейчас же была подключена симка, приобретенная не в России, симка с номером, который был известен лишь очень ограниченному кругу лиц, можно сказать, конфиденциальная. Увидев на экране надпись «Камень», Рябов насторожился еще сильнее. Поскольку симка, а точнее, номер телефона был не для всех, то и абоненты там были поименованы не своими официальными ФИО, а своего рода кличками, которые Рябов сам и придумывал таким образом, чтобы чужой человек — мало ли что — не знал, кто звонит. Под ником «Камень» значился Лев Моисеевич Штейнбок, а звонок был тем необычен, что именно в разговоре с ним было решено, что вся команда Рябова «исчезает» дней на десять. А это, в свою очередь, значило, что и сам Рябов «исчезает» и может понадобиться только в каких-то чрезвычайных обстоятельствах. Успев подумать, что никакие «чрезвычайные обстоятельства» в данный момент ему не нужны, Рябов ответил на звонок и был несколько удивлен тем, что Штейнбок говорил спокойно, не торопясь. Поздоровавшись, поинтересовался самочувствием и настроением Рябова и, получив успокаивающий ответ, сказал:

— Виктор Николаевич, я умею считать дни, и согласованный отпуск — ваш и вашей команды — продолжается, а звоню, можно сказать, просто так. Услышать вас и уточнить. Необходимости в вашем срочном появлении нет, но я был бы не против узнать немного о ваших планах, и узнать от вас лично.

Рябов не любил вести такие разговоры при посторонних — даже при Роме, которому доверял полностью, — поэтому, оценив ситуацию, сказал:

— Мои планы сейчас и мне самому не вполне ясны, но через пару-тройку часов я смогу дать точный ответ.

— Ну и прекрасно! — скучным голосом возликовал Штейнбок. — Всего хорошего!

12

Среда