Дело, которому ты служишь

В ванной Володя побрился, пустил душ и долго наслаждался обрядом мытья, унаследованным от отца. Это отец его научил взбивать пену мочалкой, мыться «малой» и «большой» водой, полоскаться «начерно» и «набело», пробовать чистоту волос «на скрип». Когда-то давно они вместе ходили в баню и мылись там подолгу, охали, парились, пили квас и начинали все сначала. Наверное, и в Испании отец отыскал баню. Какую-нибудь мраморную, с кариатидами и парящими в воздухе розовыми амурами…

— Ты долго еще будешь мыться? — спросил Евгений.

Варя повязала Володе галстук — он совсем не умел делать такие вещи — и пригладила волосы щеткой. Евгений попрыскал на себя из пульверизатора, Володя подал Варе плащ.

— Да, мы обедать дома не будем! — крикнул Женя.

— Не завою, — сказал дед из кухни, где шуршал листами журнала «Огонек». Он очень любил рассматривать картинки. — Интересно, как там накушаетесь. Видел давеча ихнюю Паньку на базаре: дали, говорит, всего ничего денег, а обед на цельную роту велено сготовить…

Ираида и несколько незнакомых Володе накрашенных женщин уже сидели на холодной и мозглой террасе у Валентины Андреевны. Поверх скатерти Ираида раскладывала желтые дубовые и кленовые листья — под каждым прибором и под каждой рюмкой должна была лежать такая «живая» салфетка.

— А, деревенский доктор приехал, — сказала Валентина Андреевна и протянула Володе руку для поцелуя, но он не поцеловал, а только сильно встряхнул. — Ну как там? Все лечили?

— Все лечили, — грубым голосом ответил Володя.

Додика еще не было, он проводил какие-то мотоциклетные соревнования. Во дворе, на цепи вякала Додикова охотничья собака. Подруга Валентины Андреевны Люси Михайловна, значительно подняв бровки, говорила:

— Ах, дорогая, не спорьте, пожалуйста, со мною, преждевременные морщины — результат нашего невнимания к себе. Например, смех. Посмотрите, как я смеюсь. Округляю полость рта и смеюсь: хю-хю-хю, — сделала Люси Михайловна. — Смеховой акт в наличии, а мускульная система не расслабляется…

Володя смотрел на Люси Михайловну выпученными глазами. Варя слегка толкнула его в бок. Евгений расхаживал по веранде, курил папиросу и сердито переговаривался с Ираидой. А нахальный толстый коротышка Макавеенко по обыкновению рассказывал накрашенным гостям свои анекдоты и сам первый смеялся.

Пришли еще какие-то неизвестные Володе муж с женой. У него было львиное лицо, а она так громко шуршала шелком, что казалось, будто все время сердито шепчет.

— Кто такие? — поинтересовался Володя.

— Главная портниха в городе, — сказала Варя. — Ее зовут по-старорежимному — мадам Лис. А с ней ее муж, — она его берет с собой в гости.

— Наукой доказано, — продолжала желтокожая и сморщенная Люси Михайловна, — что преждевременные морщины появляются также в результате неправильного положения лицевой части головы во время процесса сна. Если следить за собой и во сне, то возможно избежание преждевременного сморщивания.

Она заметила на себе упорный взгляд Володи и, «округлив полость рта», улыбнулась:

— Не правда ли, молодой доктор?

— Не знаю, мы это не проходили, — хамским голосом сказал Володя, — и как это следить за собой во время сна?

— Хю-хю-хю! — засмеялась Люси Михайловна. — И очень даже можно. Вообще, товарищи, мы крайне мало внимания обращаем на самомассаж путем поколачивания складок, морщин и дряблостей на коже.

— Меня сейчас вырвет! — шепотом сказала Варя Воллоде. — Как она говорит ужасно про это поколачивание…

Но Люси Михайловна не могла остановиться.

— Самомассаж — мой конек, мои альфа и омега, моя последняя любовь, — говорила она. — Итак, правой рукой нужно поколачивать складки на правой стороне лица, а левой — на левой. Дряблости под глазами поколачивают подушечками пальцев. Что же касается до подчелюстных морщин и отвисаний, то с ними надлежит бороться путем похлопывания тыльными сторонами пальцев…

Пелагея понесла салаты — очень много салатов, с картошкой, морковкой, свеклой, зелеными листьями, луком — все в красивых вазах. Короткий, наглый Макавеенко сказал, принюхиваясь:

— Всегда у молодоженов овощи! Силос! И полезно, и недорого, и в своем вкусе. Только ведь я предупреждал: люблю мясо!

Приехал на автомобиле Додик и завел патефон с собакой на внутренней стороне крышки.

Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль
Ничего теперь не надо вам…

— Послушайте, — негромко сказал Додику Евгений, — это же безобразие, патефон вы просто у нас сперли. Я уехал на практику, а вы явились к деду…

— Ах, оставьте, железный человек! — сказал Додик.

Он был выбрит, напудрен, с прямой английской трубкой в зубах, с ямочкой на подбородке, до того чистоплотный и порядочный, что могло прийти в голову, будто он международный вор.

Пили водку, мадеру, портвейн, пиво и шартрез. Валентина Андреевна держалась кончиками пальцев за виски и говорила Евгению:

— Неужели наука не может побороть обыкновенную мигрень? Третий день страданий! Третий день!

Жена присяжного поверенного Гоголева тоже всегда жаловалась на мигрень и пальцами сжимала виски.