Дело Кристофера (СИ)

Наконец, решаюсь перевести взгляд на своего ректора. Немножко боюсь, совсем чуть-чуть, и это связано не с Шоном, а с воспоминаниями о том, как все сломалось в прошлый раз. Да, виноват в случившемся с Керри был не Ашер, и не свадьба с ним, но сердце считает иначе…

Однако, на этот раз никаких дурных предзнаменований нет и в помине. Шон выглядит отлично, что, вообще-то, ни разу не ново. Он всегда хорошо одет — должность обязывает, — и всегда так же невозмутим, как сейчас. Невозмутимость. Это совсем не то, что обычно невеста ждет от своего нареченного. Но меня она успокаивает. Если Шон уверен в том, что делает, — фигушки его свернешь с цели. Как мне было сказано? С его характером придется мириться, многое списывая на врожденные чудачества. Ну и ладно, в общем-то, и я не ожидала, что его сразит мой свадебный наряд. Не думаю, что доживу до тех времен, когда он скажет "классно выглядишь, Джо, это кружево ручной работы?".

Внезапно меня за руку начинают чуть-чуть тянуть, и приходится выплыть в реальность и начать реагировать на происходящее адекватно.

— Все, Джо, — шепчет папа, наклоняясь, чтобы меня приобнять. — Дальше ты одна. Помни, мы с мамой тебя очень любим.

Итак, друзья мои, мы собрались здесь, чтобы доказать всем и каждому, что они были неправы. И зловредная разлучница Пани, и странным образом вбивший между нами клин Ашер, и Роберт Клегг, уверенный на все сто, что ничего иного, нежели журнальный столик, Картера и Конелл ожидать и не могло… Но вот мы здесь, перед алтарем. Он и я. Чтобы даль клятву уважать друг друга до конца своих дней, втайне ненавидя светлые волосы и привычку от нечего делать хвататься за бутылку, с трудом вынося истерические припадки, совместные перелеты и многое-многое другое. Легко не было и навряд ли когда-либо будет, но самое лучшее с неба и не падает. Стоит согласиться.

Как только эту мысль я доношу и до священника (ну, чуть более коротко и емко), Шон хватает меня за талию и жадно целует. Осталось только заставить присутствующих отвернуться, а то, ну, не целомудренно оно как-то. Наконец, когда этот поцелуй становится уже просто до неприличия долгим, и мой мозг на мгновение включается, я отстраняюсь и обнаруживаю, что на лицах гостей глупые-глупые улыбочки а-ля "теперь мы все-все про вас знаем"! Приходится сделать вид, что юбка ну уж очень длинная, и я только сейчас это заметила и очень заинтересовалась.

Ресторан выкуплен до самого вечера, а лично мне в такой компании находиться достаточно длительное время страшно. Я надеюсь, Шон не станет прятаться от моей мамы в туалете, и я смогу воспользоваться им в качестве щита от особо надоедливых.

Надо сказать, мне везет. Шон, наверное, решил, что если он отмучается сегодня, то до следующего рождества будет свободен. А вот фиг ему, я запланировала более частые встречи с родными, а уж чтобы мама от допроса отступилась… Ха, Картер, да ты пролетаешь! Она расспрашивает моего благоверного о семье до десятого колена, гастрономических увлечениях и хобби, которое, по ее мнению, у него быть просто обязано. Именно на последнем Картер не выдерживает:

— Я увлекаюсь компьютерами. И всем, что к этим компьютерам можно подключить. И всем, что в них можно запихать. А еще всем, куда с помощью компьютера можно долезть. — Мама аж икает от удивления.

— Но разве это не ваша работа?

— Она самая.

— Тогда это не хобби, — встает на защиту своей точки зрения мама.

— Всего лишь распространенное заблуждение, — вяло спорит Шон, надеясь, что она отстанет.

— Нет, чтобы развиваться разносторонне, человек должен иметь хобби.

— А еще загородный дом, белый забор, зеленый газон и улыбку в тридцать два зуба.

— Разумеется! — восклицает мама, возмущенная скептицизмом зятя.

— Но не выйдет.

— Нужно всего лишь приложить достаточно усилий…

— Как бы я ни старался, зуб, который я выбил, пока строил белый забор отцу, обратно не вырастет, и по вашему желанию изобилием бредовых увлечений я не обрасту.

У мамы отвисает челюсть, а папа уже начинает успокаивающе ее поглаживать по спине, лишь бы она не вступила в дальнейшую дискуссию. Будто это возможно.

— Ханна, может быть у вас могло бы быть общее занятие…

— Мам…

— О, у нас есть общие занятия и всегда были. Мы оба любим компьютеры, а трахаться так и вовсе обожаем. А теперь вы нас извините.

Семеня за Шоном в коридор, я разрываюсь от противоречивых эмоций. С одной стороны, кое-кто — хмырь и гад, тут даже не поспоришь, с другой, у мамы отсутствует инстинкт самосохранения. Я же предупреждала, что во мнениях они с Шоном не сойдутся, так нет же, эта упрямица решила проверить… А мне теперь, что делать?

В качестве компенсации морального ущерба мне удается сделать лишь одно — заставить Шона отмучиться положенное количество часов среди гостей. Думаю, это получилось всего лишь по одной причине: мама теперь к нему даже не приближается.