Дело кролика

Картина завтрака такова; Джордж долго, но с виду невозмутимо, инспектирует срез блинчика с мясом; Кристин же устремила взгляд на минеральную воду в попытке установить ее химическую формулу сквозь бутылку. Встречавший нас на вокзале заводчанин Миша бесхитростно радуется;

— Знаете, мы вас так ждали, что даже день приезда перепутали — еще вчера посылали человека на станцию — встречать.

— Простите, из чего сделано это? — спрашивает Джордж, приподнимая на вилке сегмент блинчика.

Миша, не придавая значения, шутит;

— Это? Ну, как у нас говорится — с котятами!

— Говядина! — предусмотрительно перевожу я.

— Вы не могли бы открыть мне минеральную воду? — решается Кристин.

— Силь ву пле, мадемуазель! — Миша делает лихое движение консервным ножом. — Вы уже видели наш город? Вам понравилось?

— О, нет! — охает Кристин; на крышке бутылки с боржоми заметна ржавчина.

В голосе Джорджа — джентельменский замороженный гнев:

— Пусть нам немедленно заменят это на сок!

— Только если он выжат из свежих фруктов! — еле различимо присоединяются требования Кристин.

Миша вздыхает, смачивает салфетку и протирает горлышко бутылки;

— Ни сока нет, ни фруктов нет, да и выжимать нечем. Вы у нас в магазинах еще не были? А-а! Так сходите, впечатлитесь, будет что рассказать в вашей Англии! — предлагает он с гордостью прокаженного, выставляющего напоказ свои язвы. — У нас в последние годы все государственные дотации только на завод и шли, а снабжение… Не до снабжения, в общем, было.

Джордж с ядовитым пониманием хмыкнул, провожая взглядом трещину, идущую вниз по ресторанной штукатурке.

— В прошлом году после путча мы обрадовались — думали, с новой властью достроимся. Но, сами видите…

Джордж кивнул: трещина на штукатурке разветвилась на множество мелких отростков и стала подобна молнии.

Миша вскинул голову, глядя вдохновенно, как юный революционер на сходке:

— Нам бы только подняться! Маховик раскрутим — и в сторону! А дело само пойдет! — в порыве созидания он сковырнул пробку со второй бутылки.

Кристин со спокойным презрением разглядывала застарелое пятно на скатерти.

— За сырьем дело не станет — оно у нас само из-под земли выпирает.

— Я вижу! — с отменной английской выдержкой согласился Джордж, указывая подбородком на вспученные плитки на полу.

— А уж завод — заглядение! — со страстью и тоской — как по возлюбленной, находящейся на смертном одре — договорил Миша.

От недостроенного химического комбината веет белой пылью и унынием. Пока мы странствуем по отведенной ему территории, я успеваю вспомнить все советские и антисоветские фильмы о последствиях третьей мировой войны — незаконченная стройка донельзя напоминает ядерную зиму в прогнозах. Печальные, заброшенные бетонные массивы; как поникшие крылья, шевелятся на ветру вороные полотнища толя; безо всякой видимой цели то здесь, то там функционируют механизмы. И отовсюду сплошной массой несет белую пыль, словно манну времен упадка. Еще какое-то время — и станет опасно так долго находиться в зараженной атмосфере; сопровождающий нас заводчанин из-под ладони оглядит руины и махнет рукой в сторону толстостенного бетонного бункера. Туда! К немногим оставшимся в живых!

— …А как вы живете, если уже полгода не получаете зарплаты? — вырвалось у Кристин на прошедших час назад переговорах.

— Ну вот… Живем!

— Не выгоднее ли было бы предприятию объявить себя банкротом, распродать имущество и обеспечить какое-то пособие своим работникам?

Этот вопрос настолько несуразен, что заводчане переглядываются с видимым возмущением. А завод? Их долголетняя, оставшаяся еще с социалистических времен надежда? Распродать ее и обеспечить себе хлеб насущный, не имея ничего светлого впереди? Вот он западный абсурд! Не зря даже прогнившее советское руководство топтало Кафку! И потом: для завода скоро найдутся инвесторы, он расцветет, а с ним и город будет процветать. А разве в это кто-то не верит?

— Джордж, Кристин, Юля! Все сюда! — с жаром кричит наш провожатый, топая по металлической лестнице вверх на бетонную башню. — Вы посмотрите всю панораму!

— Какой энтузиаст! — комментирует Джордж, демонстративно прислоняясь к башенной стене. — Он надеется так очаровать нас панорамой, что мы захотим проинвестировать это сумасшедшее начинание! Это мертворожденное дитя! В городе нет условий для жизни, обеспечение товарами — на нуле. Вместо того, чтобы поднимать завод, деньги фирмы польются в бездонную дыру. Нет! Все эти деньги уйдут на то, чтобы вывезти строительный мусор! Думаю, так и следует написать в нашем отчете — руководство оценит хороший юмор! Как ты считаешь, Кристин?

— Твоя рубашка, Джордж! — полумертвая от ужаса шевелит губами Кристин. — Ты прислонился к бетону!

— Очень жалко, что господа не хотят подняться, — опрометчиво помчавшийся наверх заводчанин спрыгивает с лестницы. — У нас тут такой размах, такие корпуса! Еще чуть-чуть бы денег — и мы развернулись бы вовсю! (шепотом) И на Запад плевали бы вот с такой колокольни!

Заводчанин радушно улыбается Кристин и Джорджу и показывает на вершину башни: