Дело медведя-оборотня

– Ксения до сих пор лежит в клинике при монастыре, и ей по-прежнему нужен постоянный уход, спасибо вам, отец Глеб, что вы заботились о ней в трудные для меня времена. Я же так и не смог оправиться после того ранения. Меня отправили в бессрочный отпуск по болезни. Я больше не годился для работы в сыске. По крайней мере, я сам так думал, пока не появился Будылин и не пригласил меня обратно на службу. А последствия этой травмы и стресса вы сами прекрасно видели.

– А что с Бекасским? – не унимался Нестор. – Его поймали?

– Увы, – покачал головой Муромцев. – Негодяю удалось скрыться. Последний раз его видели в Петропавловске-Камчатском, пытались арестовать, но безуспешно, он снова бежал. Говорят, он направлялся в Америку. В любом случае больше о нем ничего не слышали.

Глава 21

В городской больнице было тихо. Крашеные полы пахли мокрой тряпкой и хлоркой. На посту, у керосиновой лампы под зеленым абажуром, дремала старенькая сестра милосердия, подперев голову рукой. Из приоткрытой двери ближней палаты доносились голоса. На кровати, стоявшей у окна, лежал Муромцев, на голове его был компресс. Солнце уходило на запад, и желтые лучи красили белую комнату в золото. Рядом с кроватью на табуретах сидели отец Глеб и Барабанов. Роман попросил Нестора открыть окно и закурил. Отец Глеб заботливо помог начальнику лечь повыше, поправив жесткую подушку, серую от бесчисленных стирок. Роман откашлялся, снял со лба повязку и сказал:

– Господа, в свете последних событий вы должны понимать, что мне придется драться с этим Рафиковым, черт бы его побрал. Я прошу вас быть моими секундантами.

Нестор попытался что-то сказать, но Муромцев жестом остановил его и продолжил:

– Итак, выбор оружия за Рафиковым. Честно признаться, я бы предпочел кавалерийскую саблю, хотя пистолеты тоже сойдут. Насколько я понимаю, в дуэльном кодексе вы ничего не смыслите. Поэтому в двух словах объясню ваши обязанности. Для начала вам необходимо выяснить имена секундантов Рафикова, связаться с ними и узнать условия, а именно: какое оружие выберет Рафиков, где будет происходить дуэль и по каким условиям: через платок, то есть в упор, на двадцати шагах и так далее.

– А какие еще бывают условия? – поникшим голосом спросил Нестор.

– Разные, Нестор. Есть с одним выстрелом, есть до первого ранения и, наконец, смертельная дуэль. Здесь объяснять не надо?

– Господи, помилуй, – сказал отец Глеб, – Роман Мирославович! Неужели никак нельзя иначе? Я слышал, что секунданты должны постараться уладить конфликт миром! Позвольте мне поговорить с Рафиковым! Ведь вы так слабы! Какая вам дуэль? Какие сабли?!

– Нет, дорогой отец Глеб, откладывать дуэль нет смысла. После моего похода в собрание мне кажется, что события начнут развиваться более стремительно.

– Опять ваше предчувствие?

– Путь будет предчувствие, – улыбнулся Роман.

Нестор встал и принялся ходить по палате, скрипя половицами. Затем остановился и сказал:

– А я ведь ждал какой-либо подлости от этого субъекта! Если… если он вас… я потом сам найду его, честное слово, Роман Мирославович!

– А вот это я запрещаю тебе, – строго сказал Муромцев, приподнявшись на руках, – слышишь, Нестор?! На каторгу захотел? А то и на эшафот! У нас дело незаконченное, ты не забыл?!

Нестор махнул рукой и снова уселся на табурет. Отец Глеб похлопал его по плечу и собрался было что-то ему сказать, как дверь тихо приоткрылась и в палату, осторожно постучав, вошел Рафиков.

Нестор бросил на него гневный взгляд. «На ловца и зверь бежит, – подумал он. – Небось сам пришел условия дуэли обговаривать, подлец». Рафиков, проигнорировав яростный взгляд Барабанова, посмотрел на отца Глеба, затем на Муромцева и слегка поклонился. Те ответили ему такими же скромными кивками. В палате на мгновение повисла гнетущая тишина, Рафиков почему-то заволновался. Стоя перед кроватью Муромцева, он переступал с ноги на ногу, то и дело поправляя мундир.

– Вы что-то хотели мне сказать, господин Рафиков? – начал первым Муромцев.

– Да, – наконец смог выдавить из себя он, – господа… господин Муромцев. Милостивый государь! Я вынужден официально принести вам свои извинения!

– Что? – Нестор вскочил с табурета, с шумом уронив его.

– Не перебивайте меня, молодой человек, – сдержанно процедил Рафиков. – Итак, повторяю, я приношу вам, Роман Мирославович, официальные извинения за свое неподобающее дворянину и государственному чиновнику поведение. И мусульманину в конце концов. Теперь для меня вполне очевидно, что вы были правы, а я, старый царедворец, не понимал, откуда ветер дует, так сказать. Я был полностью уверен, что мне удастся вас переиграть, но, увы, проиграл я сам.

– Продолжайте, – спокойно сказал Муромцев. – Что же открыло вам глаза?

– Сначала я хочу знать, – сказал Рафиков, глядя на Муромцева, – принимаете ли вы мои извинения?

– Бог с вами, принимаю, – махнул рукой Роман. – И вы меня простите за ту перчатку. Теперь к делу! Что случилось, Рафиков?!

Полицейский поднял табурет, на котором до этого сидел Нестор, поставил его ближе к кровати и сел.