Дело молчаливого партнера

— Думаю, что нет. Ко мне не обращались.

— Полиция?

— Нет, те начали прошлой ночью и кончили к утру.

— Уборка здесь производится?

— Конечно, но только раз в неделю. Она сама следит за чистотой.

— Когда будет следующая уборка?

— Не раньше субботы.

— Благодарю вас. Я передам мисс, как вы были любезны.

Мейсон вышел с чемоданом, отправил его на заднее сиденье и сказал Делле Стрит:

— Ну, теперь пора в больницу.

Было уже двадцать минут шестого, когда они добрались до места. Доктор Вильмонт уже их ждал.

— Пациентка здесь? — спросил Мейсон.

— Конечно, — ответил доктор. — Она проснулась сорок минут назад. Сознание ее вполне прояснилось, но еще остается слабость.

— Полиция знает?

— Нет еще.

— Но, по-видимому, они просили сообщить, как только…

— Правильно. Но я велел о состоянии больной сообщать прежде всего мне и не давать никакой информации без моего разрешения. И никаких посетителей я к ней не допущу, пока. В больнице хозяин — врач.

— Если так, то все прекрасно. Причиню ли я вам неприятности, если попробую поговорить с больной до прихода полиции?

— Безусловно, — твердо ответил доктор. — Вы поставите меня в ложное положение и нанесете урон репутации больницы. В известных пределах я могу пренебречь распоряжениями полиции, но в таком случае на меня ложится вся ответственность за состояние пациента.

— Вашу позицию и профессиональную этику я высоко ценю, доктор, — улыбаясь, сказал Мейсон. — Тем не менее прошу вас понять меня. Вы прекрасно знаете все порядки в больнице, а я — нет. Посоветуйте, как мне поговорить с мисс Дилмейер до появления полиции, не ставя вас в ложное положение.

— Вы должны это сделать без моего ведома, — мгновенно отреагировал доктор.

— А также без ведома дежурной сестры, — в тон врачу добавил Мейсон.

— Абсолютно верно.

— Я полагаю, персонал точно проинструктирован вами, что ничего такого не должно случиться.

— Конечно.

Мейсон закурил.

— Больная находится в палате триста девятнадцать, — продолжал доктор. — Скоро мне понадобится вызвать к себе дежурную сестру с графиками температуры и давления больной. Затем мне придется послать сестру к фармацевтам за назначенными лекарствами, а их к тому же еще придется изготовить. Итак, запомните, Мейсон, я не могу допустить вас к пациентке. Это невозможно. Пройдите сюда, пожалуйста.

Он подвел Мейсона к столику, за которым сидела сестра, и внушительно сказал ей:

— Никто из посетителей ни при каких обстоятельствах не должен быть допущен к мисс Дилмейер. Прежде всего ее должна посетить полиция, но лишь тогда, когда я смогу это разрешить.

— Я так и поняла, доктор, — ответила сестра в тоне безоговорочного послушания.

Вильмонт повернулся к адвокату:

— Очень сожалею, мистер Мейсон, но видите, как обстоят дела.

— Благодарю вас, доктор. Ваша позиция мне ясна. Не можете ли вы мне сказать, когда же больную можно будет повидать?

Доктор сухо покачал головой:

— Ничего не могу вам сказать по этому поводу, сэр. Видите ли, я в этом деле выступаю только как врач. Когда я смогу разрешить ей кого-нибудь увидеть, я первым делом должен буду известить полицию. А с этого момента уже не я буду определять, с кем и когда ей придется встречаться. Это будут решать власти. До свидания, мистер Мейсон.

— До свидания, доктор, — ответил Мейсон, повернувшись к двери.

Доктор Вильмонт быстро направился по коридору. Мейсон двинулся к выходу, но по пути внезапно свернул в телефонную будку. Увидев, что сестра не смотрит на него, Мейсон вошел в лифт, поднялся на третий этаж и разыскал палату триста девятнадцать. Однако он прошел мимо нее и стал ждать в конце коридора. Лишь когда из палаты вышла сестра, державшая в руках папку, он вернулся и открыл дверь.

Эстер Дилмейер, сидя на кровати, пила кофе. Увидев Мейсона, она сказала:

— Хэлло!

— Здравствуйте! Как себя чувствуете? — спросил Мейсон, садясь на край кровати.

— Еще как следует не поняла. А вы кто?

— Я Мейсон.

— Перри Мейсон?

— Да.

— Я вечная ваша должница. Ведь, кажется, вы спасли мне жизнь?

— Я сделал только то, что мог.

— Как вам удалось меня разыскать? Пришлось, наверное, побегать!

— Да, не без того.

— Сейчас мне кажется, что я отоспалась на всю жизнь.

— Не догадываетесь ли, кто послал вам отравленные конфеты?

Она смутилась.

— Решайтесь, решайтесь, — подбодрил ее Мейсон.

— Обвинить я никого не могу… Но случайно мне в клубе встретилась молодая женщина. Она была такой серьезной, такой искренней.

— Вы имеете в виду мисс Фолкнер?

— Да, это она. Ей принадлежат «Фолкнер Флауэр Шопс».

— Да, я знаю.

— Мы разговорились, и она обещала прислать мне орхидеи для украшения платья.

— Дальше.

— Я тогда уже решила уйти из клуба. Знаете, я служила в «Золотом Роге» и должна была оказывать услуги мужчинам. Мне платили за то, что я помогала им оставить в клубе побольше денег.

— Продолжайте, — попросил ее Мейсон.

— Ну вот. Я ушла домой, и почти тут же пришел рассыльный с коробкой конфет. В ней была такая же карточка, как в коробке с орхидеями.

— Почерк был похож?

— Я, конечно, не сравнивала, но все казалось таким же, и инициалы были те же.

— Что было потом?